Доктор был в пиджаке и рубашке — без белого халата, марлевой повязки и целлофанового фартука его с трудом можно было узнать. Он рассказывал о результатах вскрытия, все благоговейно слушали. Клара открыла записную книжку.
— Мы связались с двумя дантистами, которые лечили Жасмин Петерс в Берлине и Шпринге. Оба подтвердили информацию о состоянии зубов: две пломбы в коренных «пятерках» сверху справа и слева. Удаление всех зубов мудрости производилось в две тысячи четвертом году, «четверки» удалялись в ходе челюстно-ортопедического лечения в девяностых годах. — Фон Вайнштейн для убедительности кивнул. — Благодаря этому труп был идентифицирован. Сравнение ДНК мумии с образцами, взятыми с одежды, продолжается, но это только для протокола.
Германн что-то записал.
— Сто процентов?
Фон Вайнштейн кивнул.
— Сто процентов.
— Я дам знать коллегам в Ганновере, чтобы сообщили родственникам, — обратился к Винтерфельду Германн. Тот кивнул.
Клара облегченно вздохнула, узнав, что об этом позаботятся полицейские из Ганновера. Сообщать такие новости иногда тяжелее, чем гоняться за самым свирепым убийцей. Приходится выглядеть твердым и решительным, не показывать сострадания. Одни воспринимают подобное известие молча. Другие вежливо благодарят за информацию и плачут, только оставшись одни. Третьи выходят из себя, начинают крушить все вокруг и не останавливаются, пока им не сделают успокоительное. Пятиминутный разговор, который навсегда меняет жизнь.
Главное — не демонстрировать эмоций, не подавать надежды. Люди останавливаются на короткое время и идут дальше. Остальное — дело психологов.
— Время смерти мы точнее установить не можем, — продолжал фон Вайнштейн, — но по состоянию мумификации трупа март этого года, вполне вероятно, может быть месяцем убийства.
Клара взглянула на распечатки, которые раскладывал и проверял Винтерфельд, слушая фон Вайнштейна. На одном из фото — верхняя и нижняя извлеченные челюсти, на другом — мумифицированное лицо без челюстей, на месте подбородка и губ зияет дыра. Это выглядело так, словно иссохшее, безглазое лицо зашлось непрекращающимся криком.
— Еще что-нибудь? — спросил комиссар.
— Разумеется, — ответил доктор. — Подозрение в преступлении, совершенном на половой почве, крепнет. В области влагалища мы обнаружили следы спермы.
«Половое преступление… — подумала Клара. — Бог мой! Неужели он ее сначала изнасиловал, а потом снял ролик? Или сначала убил, а потом…»
Голос Винтерфельда вырвал ее из раздумий:
