Клара взглянула на небо, где на черном горизонте смятым саваном плыли темные дождевые облака.
Собственно, она собиралась принять пару таблеток, чтобы поспать немного, но внутри нее, подобно червю, шевелилась мысль, как тошнота несколько часов назад. Отвратительный ком снова полз вверх по пищеводу.
Это была коварная мысль: она сама могла оказаться следующей «звездой» снафф-видео! Чудовищная, иррациональная мысль, но именно поэтому от нее нельзя было отделаться. Рациональная часть мозга, которая в конце концов всегда проигрывала, уже готовила сотни встречных аргументов, которые Клара выстреливала залпами против этой сумасшедшей мысли: «Слишком поздно… Поиски уже начались… Подожди до утра, тебе не стоит так поступать… Если ты еще раз это посмотришь, то не сможешь заснуть всю ночь…»
Но всякий раз контраргументов не хватало, и черные мысли ползли дальше, вверх, пока не оказались на поверхности.
Клара подошла к сумке, взяла ноутбук и компакт-диск.
Она должна знать, есть ли какая-то связь. И если есть, она обязана найти ее.
Она непременно посмотрит видео снова.
И если потребуется — еще раз.
И еще раз.
— Что там случилось? — Кабан Йохен, выпучив и без того навыкате глаза, уставился с пассажирского сиденья «бокстера» на Торино, который гнал машину из Потсдама по Авусу в направлении Берлина. — Я понимаю, она выглядела клево, но ведущий ты, а не она.
Торино, не отрывая взгляд от залитой дождем дороги, молчал. Он как раз пытался дозвониться до Тома Мирса, но вот уже час была доступна только голосовая почта. Где же этот тип? Торино сунул телефон в карман.
— Я тоже так думал, — наконец ответил он, — но посуди сам. Если жесткий ведущий шоу строит этих потаскух так, что они чувствуют себя вот такими ничтожными задницами, — Торино, глянув на секунду на Йохена, показал указательным и большим пальцем размер, — но при этом сам теряется и не может подобрать слов, то шоу выглядит на сто процентов реальным, разве не так? — Он снова взглянул на Йохена.
Тот молчал.
— Разве не так? — допытывался Торино.
— Возможно, — ответил Йохен.
— Возможно, — передразнил его Торино. — Конечно!
Машина промчалась мимо Драйлинден. Торино на мгновение задержал взгляд на каменных медведях, которые стояли между полосами шоссе и приветствовали водителей в Берлине.
— Как было тогда с Вероной Фельдбуш у Кернера, когда она вдруг разрыдалась, потому что этот чурбан относился к ней, как к дерьму? Когда это было? В две тысячи первом году?
