Мышь под судом | страница 23
Наконец, о Драконе и Тигре. Величавые, священные животные! И все же, не в обиду им будь сказано, они сурово обращаются с живыми созданиями, будь то Человек или зверь. Разве Тигр не поедает с жадностью всех теплокровных? А Дракон? Небо даровало ему власть над ветрами и тучами, он же употребляет эту власть во зло! Разве не Дракон, насылая смерчи и ливни, уничтожает людские жилища и посевы, превращает их в отравленную пустыню? Жестокость Тигра и бессердечие Дракона известны исстари, и я не стану лишний раз поминать их. Так почему же ваша милость дарит их своим уважением и доверием? Будь я, старая, сильна, как Тигр, и могуча, как Дракон, вы, наверно, не стали бы называть меня воровкой! Но что я перед вами?! Мелкая зверюшка! Сколько унижений я претерпела, сколько отведала в жизни горечи!..
Итак, ваша милость, я раскрыла перед вами суть каждого зверя, и не только зверя, но и бессердечных Ивы и Персика, а также «священного» Тигра и «священного» Дракона. Все они — создания природы. Водится среди них и мелюзга, подобная мне, идущая у них на поводу и подстрекаемая ими на преступления. Поверьте же, ваша милость, моему чистосердечному признанию: лжи в нем нету ни капли!
Молча выслушал Хранитель кладовой пространные объяснения старой Мыши, смежил в раздумье веки, потом открыл их и сурово изрек:
— Негодная тварь! Клеветница! Ничтожество!
И приказал тюремщикам надеть на Мышь колодки.
В притворном раскаянии пала преступница перед грозным судьею ниц и трепетным голосом взмолилась:
— Выслушайте меня, ваша милость! В детстве случалось гулять мне под окнами школы; слушала я, как дети учатся, слово за словом разбирая по книге, и сама кое-чему научилась. Уж если Ласточки умеют читать «Луньюй», а Лягушки — «Мэн-цзы»[62], то разве не могу и я выучить все это? В древних книгах написано: «Когда погибает птица, в ее крике жалоба, но не угроза; когда умирает человек, в его речах — доброта». Итак, люди и животные одинаково незлобивы, хотя не во всем походят друг на друга. Я поведаю вам, ваша милость, все без утайки. Выслушайте же мою предсмертную исповедь! Вы должны мне поверить!
Видит хитрая Мышь, что слова ее растрогали Духа. Воодушевилась она еще более и снова заговорила:
— Усерднее всех помогали мне Улитка и Муравьи. Уж так я мучилась, пытаясь беззубым старушечьим ртом прогрызть крепкие стены кладовой! Но тут приползла Улитка. Пожалела она меня, обильно смазала стены слюной, что текла у нее из раковины, словно кунжутное масло из разбитой бутылки. Потому-то я и справилась с тяжелой работой. Это ли не пособничество преступлению?
