— Пустой разговор, капитан... Мне пора. Простите за то, что украл у вас драгоценное время. — Асада торопливо попрощался. Это была добрая примета.
Несколько минут Токунага и Таров молчали: каждый был занят своими думами.
— Таров-кун, ты говорил, что хорошо знаешь Забайкалье?
— Да, я много лет жил там.
— Село Бичуру знаешь?
— Слышал. А почему ты спрашиваешь об этом?
— Сейчас у майора Катагири я встретился с представителем БРЭМ. Фамилию его не запомнил, рекомендовался полковником русской армии. В том селе живет агент по кличке «Ногайцев». Оставлен еще атаманом Семеновым в девятнадцатом году. Полковник говорит, у «Ногайцева» есть дочь Ксения, работает птичницей в колхозе. Русская красавица! Бюро по делам российских эмигрантов готовит «Ногайцеву» новогодний подарок, посылает связника... Понадобятся твои советы.
— Хорошо. А я полагал, БРЭМ — благотворительная организация.
Токунага дружески посмеялся над несмышленностью коллеги.
— Благотворительные организации возглавляют сентиментальные старушки, а не генералы, — поучающе заметил он. — Во главе БРЭМ стоит наш друг, генерал Лев Филиппович Власьевский.
— Там же был генерал Бакшеев?
— Теперь — Власьевский. Они не только шпионов и террористов готовят, но даже создают вооруженные отряды из эмигрантов. Зря деньги никому не платят, дорогой Таров-кун.
— Эту истину я давно уразумел, Токунага-сан. На вечер у нас какие планы?
— Явка с агентом «Валет». Да китаец, знаешь же...
— Ну, ну, вспомнил. Когда он уходит?
— В понедельник.
— Ты сам поедешь с ним?
— Да.
— Далеко?
— До Халун-Аршана.
— Не ближний свет. А я думал: посетим «Модерн», послушаем музыку.
— Рад бы в рай, да грехи не пускают. Кажется, так говорит русская пословица? — Токунага прекрасно владел русским языком и любил при случае козырнуть этим.
Казаринов, как всегда, был в бодром настроении. Ермак Дионисович заражался оптимизмом и кипучей энергией своего наставника. Ни возраст, ни постоянное напряжение вроде бы не влияли на него. Михаил Иванович придирчиво выяснял все, что известно Тарову о «Ногайцеве» и «Валете». Когда с этим было покончено, Ермак Дионисович поделился своими наблюдениями в отношении Пинфаньского военного городка, сообщил о возникшем у него намерении пойти на открытый разговор с Асадсй.
— Я согласен с твоим выводом: есть все основания полагать, что Асада и его коллеги работают на бактериологическую войну. — Казаринов поднялся и зашагал по комнате — первая примета взволнованности. — Но идти ва-банк с Асадой — дело рискованное, весьма. Никогда не поймешь, что на уме у японца. Помнишь, я как-то цитировал слова одного мудрого человека: японец не лжет, но ему никогда не приходит в голову говорить вам всю правду? Очень верные слова!
