Юкава не закончил предложение: посмотрел на часы и стал прибирать бумаги на столе.
Переступив порог генеральского кабинета, Таров опустился на колени и сложил перед собою руки ладонями вниз. Таков японский обычай. Этой позой выражают просьбу и смирение.
Тарову было противно рабское унижение, но он знал, что перед ним хитрый враг, которого надо обмануть; он, Таров, только разыгрывает роль, чтобы усыпить бдительность врага, ему нужно заслужить его доверие.
Генерал был невысокого роста, тучный, с двойным подбородком. Отлично пригнанная и старательно отутюженная блестящая форма не скрывала, а скорее подчеркивала солидный возраст и полноту.
— Подойдите ближе, — попросил Янагита мягким голосом, повертываясь вместе с креслом вполуоборот к вошедшим. Встать он не разрешил, и поэтому Таров передвигался на коленях. Поручик Юкава стоял за его спиной. Как позднее узнал Таров, такой способ представления начальству здесь был обязательным. Не только арестованных, но даже людей, обращавшихся с заявлениями и просьбами, заставляли входить в кабинет генерала на коленях. Разумеется, на японцев это не распространялось.
— Скажите, Таров, вы на следствии показали правду? Все, что тут записано, — генерал положил руку с короткими и толстыми, как сардельки, пальцами на пухлое дело в серой обложке, — истинно?
— Так точно, господин генерал, я показывал истинную правду.
— С какой целью вы прибыли в Маньчжоу-Го?
— Я в течение всей жизни боролся с большевиками. Прибыл сюда, чтобы продолжать эту борьбу.
— Каким способом?
— Я хотел связаться с атаманом Семеновым, которому много лет служил верой и правдой и под его руководством...
— Встаньте! — тихо приказал генерал.
Таров еле поднялся, преодолевая напряжением воли острую боль в коленях и судороги в икрах. Янагита вышел из-за стола.
— Что это у вас колени дрожат? — спросил он, улыбнувшись. — Вы трус?
— Нет, господин генерал, не трус, — сказал Таров и тоже заулыбался. — Должно быть, от непривычки стоять на коленях.
— Какими языками вы владеете?
— Японским, русским, китайским, маньчжурским, монгольским и бурятским. Слабо знаю санскрит. В молодости читал в подлиннике любовную лирику Амару, «Рамаяну» и «70 рассказов попугая».
— Да вы настоящий полиглот! Где же изучили столько языков?
— В Петроградском университете, господин генерал. У меня с юных лет было большое влечение к восточным языкам.
— Вот как!
Янагита тяжело шагал по ковровой дорожке, сцепив за спиною руки указательными пальцами.
