У меня есть такие строчки:
Свободный строй стиха я признаю,
Но будьте и при нем предельно кратки
И двигайтесь в рассыпанном строю,
Но в самом строгом боевом порядке {12}.
Вот что необходимо понять: никакие нововведения в поэзии, никакие ее завоевания в области формы, никакое совершенствование общепоэтической техники не облегчают работу поэта, не уменьшают его душевных затрат, не делают поэтический труд общедоступным.
Писать стихи все так же трудно, как это было во времена Пушкина.
И эту трудность дано узнать не всякому, а только настоящему таланту.
Иногда я с некоторой даже досадой думаю: какое несчастье изобретение легкого письма - пера, чернил, пишущей машинки. Когда слова высекались на камне - вот когда был лаконизм! Вот когда каждое слово действительно стоило дорого.
Поверьте, я почти не шучу. Поэтическое слово должно стоить поэту столько же, сколько оно стоило, когда его высекали на камне.
Толстой восторгался историей об Иосифе и его братьях, восторгался ее простотой, лаконизмом. Она в самом деле прекрасна - и, может быть, как раз своей хроникальностыо. Если у автора этой истории есть время для того, чтобы написать, как Иосиф увидел братьев, которые его не узнали, как он ушел в другую комнату, - поплакал и вернулся, - если у автора есть для этого время, значит, ему очень важно сообщить об этом. И мы ощущаем важность рассказанного.
Я думаю, Толстой учился не только на прозе Пушкина и Лермонтова, но и на такой вот прозе.
Нужно бояться обманчивой легкости, когда плуг скользит по поверхности. И мы должны заботиться о том, чтобы молодые поэты не превращали в догму свободные законы стиха, чтобы они не обучались механическому и легкому писанию стихов. Как я уже говорил однажды, формально упражняться в искусстве версификации - все равно, что учиться плавать на суше.
Мне очень нравится, что по этому поводу сказал Евгений Винокуров: стихотворная техника - это не способ, как сделать манекен, а способ помочь рожденью живого ребенка.
Очень хорошо. Кстати, Винокуров - это как раз поэт, который в последние годы приходит к настоящему мастерству. Он находит свою музыку, свою мелодию. Я думаю, что у всякого настоящего поэта - каким бы разнообразным ни было его творчество - должна быть основная мелодия, даже основной ритм. Это будет означать, что он сделал шаг от ремесла к мастерству.
- Самуил Яковлевич, я вижу, Вы устали, но хотелось бы договорить до конца. Вы говорили о музыке стиха, о рифме - о естественном и нарочитом. Но вот чувство слова - сводится ли оно только к ощущению слова в контексте, в строю или же означает еще и ощущение слова самого по себе, вне контекста?
