— Я хочу укусить тебя за шею! — произнес у Джессики за спиной все тот же мальчишка, подражая манере Белы Лугоши — знаменитого актера из классических ужастиков, и картинно схватил своего друга за горло обеими руками.
— Не смешно, — сказала темноволосая девчонка. — Эта мышь может оказаться бешеной.
— Это ты можешь оказаться бешеной, — огрызнулся мальчишка.
Мужчина и женщина повели девушку в направлении города. Она окончательно успокоилась, но все еще держалась за шею.
— Где твои родители? — спросила женщина
— Не знаю, — донесся до Джессики ответ девушки, голос ее дрожал. — Не знаю.
— Мы отвезем, тебя в больницу, — решил мужчина.
Девушка что‑то сказала в ответ, но они были уже слишком далеко, и Джессика не расслышала Толпа зевак не расходилась. Одни были по‑настоящему напуганы, другие пришли в ужас. Некоторые недоверчиво качали головами.
— Что случилось?
— Эта девчонка споткнулась и упала?
— Что происходит?
— Кто‑то утонул?
Громкие удивленные голоса разносились над бушующими волнами, иногда перемежаясь истерическим смехом.
Увидев, что Тодд пробирается к ней, Джессика изобразила испуг и залилась слезами.
— Джессика, ты в порядке? — спросил парень. Она вздрогнула и кивнула.
— О, я ненавижу летучих мышей, — произнесла она. — Они такие противные.
Тодд взял девушку за руку.
— Ты совсем окоченела, — сказал он.
— Эта бедная девушка, — воскликнула Джессика. Она схватилась рукой за горло, как будто все это случилось с ней самой.
— Как будто вампир, или что‑то такое, — заметил Тодд.
— Прекрати, пожалуйста, — сказала подруга, беря его за руку. — Я по‑настоящему боюсь.
Джессика завела глаза к небу, будто выискивая летучих мышей. И улыбнулась, когда рука Тодда обвила ее дрожащие плечи.
"Это сделал Габри, — догадалась Джессика уже уставшая изображать испуг, — я знаю, что это был Габри. Он понял, что у меня снова получается с Тоддом. Он видел, что я готова испить нектара во второй раз. И устроил этот спектакль. Конечно, если укушенная девчонка будет вопить на весь берег, ничего не получится. Какой глупый трюк. Это худшее из того, что Габри мог придумать, чтобы помешать мне".
"Напрасно стараешься, Мартинс, — подумал она с внезапной яростью. — Ты не сможешь меня остановить. Уже слишком поздно. Еще два глоточка нектара, и несчастный Тодд навсегда станет моим".
Временами она бросала быстрые взгляды на своего спутника и при этом изо всех сил старалась не расхохотаться.
"Бедный мальчик. Втрескался в меня по уши. И воображает, будто это счастливейшее лето в его жизни. Интересно, будет ли он счастлив, когда поймет, в кого превратился? Вряд ли он обрадуется, узнав, что стал одним из Вечных, не способным ни на жизнь, ни на смерть. И голодным. Всегда жутко голодным".
