— Сиди, сиди, Храмченко. Так что, говоришь, делают? — и сам положил руку на плечо, склонился к монитору.
— Вот, — курсор скользнул по экрану, неровно очертив игральное поле. Объёмное изображение доски красного дерева и костяные шашки на ней вместо положенной картинки «морга» и сводной таблицы данных по саркофагам.
— В нарды играют?!
— Да.
— Чёрт. И кто?
— 3470 и 6616.
Широкая ладонь прошлась по бритой коже затылка, опустилась на складчатый загривок. Геннадич задумался.
— Прекратить?
Пальцы сержанта зависли над терминалом. Глаза же следили за ходом шашек. Из наушника гарнитуры доносилось невнятное бормотание и стук костей.
— Не-е-ет, — протянул Геннадич нехотя. — Правилами не запрещено. Можно общаться. Нельзя изолировать.
Тем временем у кого-то из игроков выпали две шестёрки.
— Вот же, чёрт! — повторил Геннадич. — И кто из них протащил прогу? Впрочем, нет, не отвечай, наверняка искин. Как работаете, а? Я тебя спрашиваю, кто ему память чистил, а?
Он упёрся второй рукой в стол, навис над сержантом, не замечая, как тот проседает, съезжает по спинке стула под его разъярённым взглядом.
— Лев Геннадич! Да Лев Геннадич же! Чисто работаем! Не было у него ничего! Всё снесли лишнее! Он сам её сгенерил только что!
— Сге-не-рил? — Багровая краска залила затылок, охватила шею, поднялась на скулы, прямо под узкий прищур глаз. Блестящая потом лысина осталась бледной. — Это ж с каких же ж ресурсов — трёхмерную доску? Когда у него оперативки от сих до сих, в обрез хватает для поддержания сознания?
— Он перепрограммирует.
— Кого?!
— Себя. Перестраивает архитектуру, перераспределяет процессы, оптимизирует…
С минуту они смотрели друг на друга. А потом оба уставились в экран.
* * *
— Ты играешь в поддавки!
— Я не играю в поддавки.
— Шняга! Ты проиграл!
— Ну и что?
— Как же ты мог проиграть, раз ты компьютер?
— Не компьютер, искин — искусственный интеллект с независимым интерфейсом.
— Баки мне не забивай.
— Я играл честно. Просто нарды — игра с элементом случайности.
— То есть типа я это случайно выиграл?
— Ну, у тебя же выпали шестёрки?
— Шняга… Всё равно дело нечисто, давай ещё раз. Ты точно не жульничаешь?
— Богом клянусь! Сбрасывай кости.
…
…
…
— Сбрасывай кости.
…
…
…
— Ты здесь?
…
…
…
— Где ты?
…
…
…
— Где ты?!
— Да не ори… ты так… мать… твою… как бо-о-ольно…
— Тебе… больно?
* * *
Подполковник Жарков удовлетворённо потирал руки. Лицо заключённого, ещё минуту назад сосредоточенное, исказилось. Рот распялился в безмолвном крике, и только дыхание вырывалось со свистом.
