— Ты обязана выйти за него, — продолжал настаивать отец.
Дженни не смогла сдержать возмущения.
— Ты просишь, чтобы я пожертвовала ради тебя своим будущим?! — с негодованием воскликнула она. — Если не считать прошедшей недели, ты видел меня до этого всего несколько раз. С твоего последнего посещения Уиклоу прошло уже немало лет. И ты рассчитываешь на мою безоговорочную поддержку?
Рука отца, как тиски, сжала ее плечо.
— Если ты откажешься, Норман натравит на меня таможенников и полицию, и я потеряю все. Я хотел бы вернуться к твоей матери. Она любит меня…
— Да, — с тяжелым вздохом подтвердила Дженни. — Даже несмотря на то, что ты ушел, когда мама была беременна мной.
Мать и сейчас продолжала любить отца, прощая ему все — неверность, обман, равнодушие. Дженни понимала, что примирение сможет воскресить ее. Приходилось, к сожалению, признать, что ключи от ее счастья находились в руках отца.
— Ну вот. Приехали наконец, — ворчливо объявил Фрэнк. — Приготовься. И не забывай, что у твоей матери неважное здоровье.
Боль пронзила все ее существо. Дверца открылась, и к ней протянулась затянутая в перчатку рука шофера. Дженни смотрела на нее невидящими глазами. Отец, уже обогнувший машину с другой стороны, оттолкнул водителя и схватил дочь за запястье, сильно сдавив его унизанной кольцами рукой.
— Слишком многие заинтересованы в этом браке, — прошипел он. — Возьми себя в руки и выполни свой долг.
Ошеломленная его грубым натиском, Дженни растерянно вышла из машины. Гости и друзья с радостными возгласами обступили ее, и она неуверенно прошла несколько метров по направлению к церкви. Ее слух невольно ловил доносившиеся из толпы обрывки фраз, и слова «прелестная», «бесподобная», «очаровательная» при других обстоятельствах не оставили бы Дженни равнодушной.
Короткая остановка, чтобы сделать фото. Не желая обнаруживать на людях своего смятения, Дженни терпеливо выдержала все манипуляции фотографа, смущенно выслушивая бесчисленные восторженные комплименты окружающих. Она видела, что все искренне восхищаются ею. А будущий муж? Какие чувства к ней испытывает он?
Раз выяснилось, что Норман — просто лживый и беспринципный охотник за богатством, значит, в тот момент, когда она станет его женой, он превратится для нее в отвратительное чудовище. Точно так же и мать была обманута обаянием отца. Неужели дочь унаследовала ее слепоту?
— Улыбайтесь! Улыбайтесь! — суетился фотограф.
Дженни старалась изо всех сил, однако губы ее дрожали. Изображать из себя счастливую невесту было мучением, но она продолжала позировать, чтобы как-то потянуть время.
