Что бы это ни было, оно меня разбудило. Как долго я спал? Не могу сказать. Я опоздал? Я не знал ответа на этот вопрос. Я быстро причесался на пробор, говоря себе, что, если хочу хотя бы попытаться увидеться с ней, мне нужно спешить. Я открыл дверь своей спальни. Что было за ней? Лишь ночь. И я вступил в нее.
Поначалу я не мог найти Люси. Ее не было в Общей комнате — стоявший там камин уже был вычищен. Школьные классы тоже были пусты. Наконец в глубине коридора, темнота в котором была настолько густой, что моя маленькая свеча едва не погасла, я заметил ее. Среди голосов других находившихся в помещении Предметов, Патрика Велленса и Дженни Мак-Маннистер (каминной решетки и шнурка колокольчика), я расслышал тихий шепот, доносившийся из-под ее чепчика. Люси была в Солнечной комнате, но, вместо того чтобы чистить камины, она протирала окна.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— Не подкрадывайся ко мне так! Если, конечно, не хочешь получить совком по уху.
— Я думал, ты чистишь камины.
— Я хотела выглянуть наружу, — сказала она.
— Разве тебе следует это делать? В смысле — это правильно? То есть у тебя не будет неприятностей?
— Кто моет окна в этом доме? Они невероятно грязные.
— Думаю, все считают, что в этом нет смысла. Они покрываются грязью очень быстро.
— Я просто хочу выглянуть наружу, но не могу открыть окно — оно закреплено болтами.
— Ну, понимаешь, если бы оно не было закреплено, в дом влетели бы чайки.
— Я думала, что если хорошенько его протру, то смогу хотя бы одним глазком увидеть, что снаружи.
— Знаешь, снаружи может оказаться еще хуже.
— Я об этом не подумала.
— В этом заключается одна из проблем. Если ты живешь на свалке, то вокруг столько пыли, сажи и золы, что они способны проникнуть куда угодно. Если ты выйдешь хотя бы на минуту, а затем, войдя в дом, высморкаешься, твои сопли будут черными. Пыль проникает во все — не только в дом, но и в людей.
— Тогда мыть окна действительно особого смысла нет.
— Думаю, что нет.
— Но это может сделать комнату чуть светлее, правда?
— Думаю, темнее от этого точно не станет.
— Тогда давай попробуем.
— Я? Ты не могла иметь в виду меня, я же Айрмонгер.
— Да, ты можешь помочь.
— Ох, — сказал я. — Ладно.
Так мы и поступили. Стали протирать окно. Мы терли его старыми тряпками, и тряпки, которые и так не были слишком белыми, очень скоро стали совершенно черными. Мы брали все новые и новые тряпки, но и они вскоре чернели. Они были пропитаны мраком, а его от этого не становилось меньше. Стоя рядом с Люси, я тер окно и прислушивался к тихим словам. Они казались еще тише, чем раньше, но я наконец разобрал первое из них.