— А какую причину выдвигаете вы, чтобы избежать участия в ненужном вам деле, Скотт?
— Обычно я ссылаюсь на занятость в Обществе по предотвращению жестокого отношения к животным. Пожалуй, это мой любимый повод.
Джек сохранял на лице выражение приятного удивления, чтобы подвигнуть Натали на продолжение непринужденной беседы. Он всегда умел вести салонные игры, особенно, когда этого требовали обстоятельства.
— Если бы я мог набраться храбрости, — начал Харрисон, — я предложил бы вам исчезнуть отсюда вдвоем. — Его мягкая улыбка подчеркнула первые сказанные им слова. Успех был почти обеспечен. Теперь ответ Натали Шихан становился очень важен для них обоих.
Женщина посмотрела на него несколько обескураженно. «Конечно, я действую слишком прямолинейно», — подумал он. Хотя, может быть, телезвезде самой захотелось включиться в игру.
Затем Натали рассмеялась душевным, немного хрипловатым, но на этот раз вполне искренним смехом. Джек мог бы поспорить, что никто в Америке не видел Шихан в ее естественном состоянии, а не так, как ее преподносит телевидение.
«Бедняжка Натали, — подумал Джек. — Что ж, ты будешь номером два».
Перед тем, как покинуть вечеринку, Натали взяла еще один коктейль:
— На дорожку, — пояснила она и вновь рассмеялась тем же глубоким, чудесным смехом.
— Правилам поведения на званых вечерах меня обучали еще в Кливленде, в Академии Святой Катерины, а потом в Огайо, — призналась она, пока они шли к гаражу, расположенному под зданием Фонда. Натали сейчас пыталась продемонстрировать своему спутнику, насколько в жизни она отличается от образа, созданного ею на телеэкране. Свободная, раскованная, с чувством юмора. Он оценил ее поведение, и она нравилась ему за это еще больше. Джек заметил, что ее безупречная дикция телеведущей претерпела изменения. Речь Натали стала немножко смазанной, что придавало ей больше сексуальности, и это он не замедлил оценить.
Как и предсказывала Джилл, они воспользовались автомобилем Шихан. Натали вела серебристо-голубой «додж-стэлт» немного быстрее, чем требовалось. Управляя автомобилем, она не переставала тараторить, что, впрочем, было весьма интересно, так как касалось различных тем: о генеральном соглашении по таможенным тарифам и торговле, о проблеме алкоголизма Бориса Ельцина, о недвижимости в Вашингтоне, о проведении кампании финансовых реформ. Она показала себя умной, хорошо информированной и, возможно, чуть невротичной. Она как бы олицетворяла борьбу, происходящую между мужским и женским началами.
