Сэмпсон слегка коснулся моего плеча, поняв, как мне сейчас тяжело. Он, кажется, видит меня насквозь.
— С тобой все в порядке, Алекс?
— Да, — солгал я вот уже во второй раз за это утро.
— Ну, конечно, с тобой всегда все в порядке, даже когда об этом и речи быть не может. Ты же у нас победитель драконов, не так ли? — Сэмпсон покачал головой.
Краем глаза я заметил молодую женщину в черном свитере с вышитой белой надписью: «Я всегда буду любить тебя, Тайшейка». Значит, опять смерть ребенка. Тайшейка. В нашем районе принято надевать на похороны детей черные рубашки с такими надписями, и у бабули Наны за долгие годы накопилась целая коллекция подобных туалетов.
Но тут мое внимание привлекла еще одна персона: женщина, стоящая поодаль от толпы, под нависающими ветками полуоблетевшего вяза. Казалось, она никак не вписывается в общую картину испуга и горя. Высокая и симпатичная, на ней был туго подпоясанный плащ, джинсы и туфли на низком каблуке. Позади нее стоял голубой «Мерседес».
Вот она! Вот женщина, созданная для тебя! — вдруг неожиданно возникла дикая и совершенно несвоевременная мысль, пришедшая из ниоткуда. Она взорвалась у меня в голове фейерверком какой-то нелепой и неуместной радости.
Мысленно я сделал зарубку на память: непременно выяснить, кто же она такая.
Я остановился, чтобы поговорить с молодым, развившим бурную деятельность, следователем. На нем была красная спортивная шапочка, коричневая куртка и такого же цвета галстук. Постепенно я начал успокаиваться.
— Скверное начало дня, Алекс, — нахмурился Рэйким Пауэлл, когда я подошел к нему. — Или, что касается меня, конец дня.
— Хуже и не придумать, — согласился я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. — Что тебе известно, Рэйким? Есть что-нибудь особенное, за что можно будет зацепиться? Мне важно знать как можно больше.
Детектив быстро просмотрел свои записи в блокноте, потом пролистал несколько страниц назад:
— Девочку звали Шанел Грин. Она была любимицей всех учителей. Просто очаровашка, судя по тому, как о ней отзываются. Она ходила в первый класс. Жила в двух кварталах отсюда, в Нортфилд Вилледж. Родители работают, поэтому девочке приходилось добираться до дома самой. Это, конечно, не лучший вариант для такой малютки, но, сам понимаешь, другого выхода у Гринов не было. Сегодня они пришли с работы и увидели, что дочери дома нет. Около восьми заявили об исчезновении ребенка в полицию. Кстати, вон они стоят.
Я оглянулся и увидел молодую пару. «Они еще сами почти дети» — пронеслось у меня в голове. Грины выглядели совсем убитыми и растерянными. Я знал, что после этой страшной ночи они уже никогда не смогут быть такими же, как прежде. Да и никто не смог бы.
