Я покончил уже с половиной своего громадного сэндвича и, выходя из кухни, забрал остатки с собой. Мне было тяжело находиться у горячей плиты и все такое прочее. — Спасибо за вкусный сэндвич и за совет. Именно в таком порядке.
— Куда ты направился? — крикнула мне вслед Нана, снова обретя дар речи. — Мы говорили о серьезных проблемах. Ты наблюдаешь геноцид против черных людей прямо в Вашингтоне, в самой столице. Им наплевать на то, что происходит в нашем районе, Алекс. Им, то есть, белым. А ты решил предательски сотрудничать с врагом.
— В общем-то, я решил пройтись, чтобы потратить несколько часов на расследование убийств детей из школы Трут, — крикнул я на пути ко входной двери, которая должна была спасти меня от очередной тирады. Я уже не видел бабулю, но ее голос следовал за мной, как сирена воздушной тревоги или, может быть, надоедливое карканье вороны.
— К Алексу наконец-то вернулся рассудок! — выкрикнула, почти взвизгнув, Нана. — Значит, надежда еще остается. Благодарю тебя, о Черный Боже на небесах!
Эта старая вешалка все же умела доставать меня, и за это я люблю ее еще больше. Просто иногда мне не очень хочется выслушивать этот раздражающий слух рэп.
Отъезжая от дома, я посигналил из своего старенького «порше». Это наш условный знак полного перемирия. Из дома до меня тут же донеслось:
— И тебе такое же «би-би»!
Я вернулся на злые улицы Вашингтона, юго-восточную изнанку нашей столицы. Я снова стал детективом по расследованию убийств. Я питал к своей должности какую-то болезненную страсть, хотя иногда с ненавистью относился к этой работе.
Я пытался делать все, что от меня зависело, как в Белом Доме, так и здесь. Мы установили наблюдение за школой Трут в течение дня и постоянный пост возле могилы Шанел Грин. Убийцы-психопаты частенько посещают могилы своих жертв. На то они и упыри. Цирк определенно посетил этот город. Даже два цирка сразу.
Две формы убийств, совершенно не похожие одна на другую. Я никогда не сталкивался с подобным, даже представить себе не мог, что такой хаос вообще возможен.
Бабуле Нане не надо было напоминать мне о том, что я нужен на улицах своего района. А она еще добавила, что «кто-то убивает наших детей»!
Я был уверен, что отвратительный, бессердечный монстр еще раз нанесет свой удар. В противоположность Джеку и Джилл, в его «работе» явно ощущались и страсть, и гнев. Я почти физически чувствовал его звериное безумие. И его статус новичка ничуть не успокаивал меня. Скорее, наоборот.
