— Доброе утро, мадам.
Софья чудом не выронила бутылку с молоком и резко обернулась, ударившись щиколоткой о дверцу холодильника. На нее смотрели насмешливые светло-зеленые глаза. У их обладательницы были приятные черты лица и рыжие волосы до плеч. Скромные темные блузка и юбка, бумажный пакет в руках, из которого торчал багет — догадаться, кто это, не составляло труда. Но Соня почему-то не смогла найти сразу слов для ответного приветствия.
— Мадам желает завтракать?
У Софьи было четкое ощущение, что домработница Сержа с трудом сдерживает смех. А скольких девиц Катаржина тут повидала, наверное… Неожиданно Соня не то, чтобы разозлилась — но в себя пришла точно.
Обернулась, поставила молоко обратно, аккуратно закрыла дверцу, непринужденно уселась за стол.
— Доброе утро, Катаржина. Если можно, для начала кофе.
— Конечно, мадам, — Катаржина, не моргнув глазом, поставила пакет на разделочный стол.
Начала деловито открывать шкафчики, доставая банки, ложечку, чашку.
— Вам крепкий? Как предпочитаете — в джезве или кофеварке? Если в кофеварке — то какой? Американо, капуччино, латте…
— Что вы сами предпочитаете, Катаржина?
Рыжеволосая женщина запнулась на полуслове.
— Мокаччино…
— Тогда сделай два мокаччино. И давай на «ты».
Спустя полчаса они допивали по второму бокалу мокаччино и вовсю хихикали.
— Еще нет десяти утра, а такая жара, — Катиш расстегнула пару пуговиц на форменной блузке. Протянула руку за пультом, лежащим на подоконнике. — Я включу кондиционер, ты не против, Софи?
— Включай, — пожала та плечами. — Это твоя территория, в конце концов.
— Вот, кстати, да, — усмехнулась Катаржина. — Обычно я подружек Сержа отсюда метлой гоню. Ой, извини, — заметив, как нахмурилась собеседница. — Я не хотела тебя расстраивать. Но ты же не можешь не понимать…
— Неважно, — отмахнулась Соня. — К тому же, я все понимаю. И за что мне такая честь?
— За то, что сбила спесь с моего малыша, — рассмеялась Катаржина. — Он же сам не свой уже пару месяцев. Такой бедный измученный зайчик, особенно поначалу был… Просто прелесть. Никогда его таким не видела. Надеюсь, ты не в обиде? Что я называю его так? Он мне вроде… брата младшего непутевого. Только ему не говори, — снова белозубо улыбнулась. — А то он страшно не любит нарушения субординации. Где его преосвященство, кстати? Дрыхнет еще?
— Угу, — задумчиво ответила Софья, облизывая ложечку.
— Ой, это он любит. До обеда может проспать — если дел нет. И если ночью была, — Катиш подмигнула Софье, — бурной.
