век двадцатый — от всего того, что ему предшествовало. Резкое ускорение темпов движения времени, которое было осмыслено или, по крайней мере, зафиксировано многими авторами лишь после того, как под колесами этого ускоренного движения погибли едва ли не сотни миллионов, философ почувствовал уже тогда, к двенадцатому году.
Ортеге-и-Гассету оказалось достаточно расчленить философским скальпелем одно единственное произведение Пио Барохи, чтобы поставить диагноз целой эпохе. Правда, уже название у этого произведения предельно символическое — «Древо познания», и, анализируя этот роман, Ортега вольно или невольно анализирует всю прошедшую под знаком демонстративного познания историческую эпоху. Но об этом позже.
Для начала Ортега-и-Гассет — безжалостный анатом Пио Барохи как исторического явления. Анатом и терапевт: проведя вивисекцию, Ортега поставил и ему точный (литературоведческий и психологический) диагноз: «имея дело с Пио Барохой, мы не сможем остановиться ни на чем. Это такой организм, весь интерес и своеобразие которого собственно в беспорядке и состоит. Бароха — это и то, и другое, но это ни то, и ни другое. Его сущность — в его распыленности, отсутствие единства заложено в глубине его натуры. Этот человек, которому так много дано, есть, строго говоря, просто нагромождение различных духовных вещей» (40[7]). Конечно, обнародовать такой диагноз, так сказать, при живом пациенте было не совсем корректно даже из чисто этических соображений (если Хосе Ортега и не был личным другом Пио Барохи, то во всяком случае относился к нему с симпатией), но не только поэтому, а еще и исходя из социально-профессионального статуса обоих.
Хосе Ортега-и-Гассет — все-таки не литературовед и не искусствовед, хотя его литературоведческие и искусствоведческие изыскания обычно бывают глубже, чем самая скрупулезная работа специалистов-ученых. Просто Ортега не стремится полностью проанализировать произведение, что конечно, является минусом для специализированного исследования, но зато никогда не ограничивается его анализом (то есть не ограничивается ни только анализом, ни анализом только этого произведения). Автор — сколь бы сам по себе значителен он ни был — для Ортеги всегда является всего лишь поводом (пусть подчас и очень серьезным) для разговора о вещах еще более значительных.
Таким плодотворным поводом для создания очень своеобразного философского произведения под предварительным названием «Пио Бароха: анатомия рассеянной души» и оказался заглавный автор, один из лидеров поколения 98 года, поколения осуществившего духовный переворот в испанском обществе начала двадцатого века. Ортега, который и сам рассматривается некоторыми историками как младший брат этой небольшой семьи духовных реформаторов
