— Наша молодежь, — говорит Бравин, — не видела и не знала ничего, кроме трудностей и забот, кроме бедности и лишений.
Мы, — продолжал Бравин, — жаждали жизни, а вокруг нас была смерть. Нас посылали умирать в Африку, в Испанию, в Грецию, но мы не знали, во имя чего. Мы пытались осознать бессмысленность этого режима, этого общественного строя, но большинство из нас были политически неграмотными или же воспитывались лишь по фашистским канонам. Только 25 июля 1943 года честная молодежь смогла многое осмыслить и проявить свою враждебность к фашистскому режиму.
Бравин был молод, полон веры и энтузиазма. Он рассказывал мне обо всем этом с простодушием и наивностью мальчика. Слушая его, я еще глубже понимал ту мрачную трагедию, которую пережила итальянская молодежь, трагедию, за которой я следил и которую знал лишь по рассказам товарищей, эмигрировавших во Францию, в страну, где вынуждена была искать прибежище также и моя семья (тогда мне было всего четыре года) и работать на шахтах, вдалеке от родины.
Из простых слов Бравина и других молодых людей, которых я знал, я начинал понимать, к чему стремится итальянская молодежь. Она в течение двадцати лет жила под игом фашизма и воспитывалась в его атмосфере. Фашистская демагогия затуманивала умы молодых итальянцев, бросала их из войны в войну. Они чувствовали, как у них в сердцах зреет возмущение, но не могли ясно понять, какой им избрать путь, не сразу могли найти подходящую форму, чтобы выразить свои убеждения.
Конечно, за последние годы многие из них сумели и смогли найти правильный путь, поняли многое, чего раньше не могли осознать. Боевая жизнь сблизила их с людьми, которые никогда не складывали оружия в борьбе с угнетателями и на себе испытали пытки, тюрьмы и ссылки. Бравин говорил мне, что он хочет учиться, познакомиться с основами марксистского учения.
Я слушал его и чувствовал, что меня волнуют и трогают его простые и страстные слова. Я думал, что фашизм уже проиграл битву. И не только потому, что он потерпел военное поражение, но и потому, что не выдержал ударов, которые наносил ему сам итальянский народ. Я гордился этими юношами, тем, что они вместе со мной сражались в отрядах ГАП.
По призыву коммунистической партии они вступили в борьбу и жертвовали жизнью во имя свободы своей родины. Это самоотверженное участие итальянской молодежи в столь трудной и опасной борьбе — в отрядах ГАП, в горах, на заводах — было верным залогом победы.
