Я обеспокоен отсутствием Риккардо и вместе с тем меня раздражает мысль, что некоторые трамваи все же функционируют. Техник Спада понимает мое волнение. Он подходит ко мне и говорит:
— У меня здесь наготове несколько ящиков взрывчатки. Если хочешь, можем что-нибудь сделать вместе.
Через несколько минут мы уже на улице. Выходим на Корсо Пескьера и подрываем пять трансформаторных будок, подающих электрический ток на трамвайную линию. Движение трамваев останавливается на несколько часов.
Вечером группа Бравина ликвидирует фашистского шпиона; кроме того, группа из Риволи закладывает несколько мин под железнодорожное полотно на участке Турин — Риволи.
В шесть часов вечера я, наконец, кое-что узнаю о Риккардо. Оказывается, база его группы на улице Лука делла Роббиа была обнаружена полицией. На рассвете отряд немцев и фашистов окружил здание. Хотя враги и превосходили наших по численности и вооружению, они, однако, побоялись войти сразу внутрь здания и сначала открыли стрельбу из автоматов по окнам. Затем группа фашистов ворвалась в здание, выломав без труда еле державшуюся на петлях дверь.
В доме никого нет, кроме Риккардо. Он достойно встречает фашистов: бросает в них несколько гранат и в ту же минуту, пользуясь замешательством противника, выпрыгивает в окно. Его, однако, преследуют и ранят в ногу. Риккардо падает, потом подымается и снова бежит. Вдогонку ему несутся пули, он забегает в дом, где ему оказывают помощь и укрывают его. Через несколько дней он присоединяется к действующему в горах партизанскому отряду.
Между тем всеобщая забастовка, проводимая под лозунгом: «Хлеб и свободу трудящимся», увенчивается полным успехом. Происходившие во всем Пьемонте, как мне рассказывал позднее Коломби, мощные выступления трудящихся свидетельствовали о сознательности и политической зрелости пролетариата.
Когда забастовка еще находилась в стадии подготовки, некоторые товарищи проявляли скептицизм и неуверенность. Они думали, что если не произойдет ничего решительного и важного, что могло бы всколыхнуть массы, то страх перед репрессиями окажется сильнее, чем намерение бастовать. Короче говоря, было много колебаний. Но федерация коммунистической партии в Турине и все руководящие органы партии считали эту забастовку решающим испытанием. Партия начала с того, что мобилизовала сперва все свои силы, чтобы без колебаний и промедления установить тесную связь с массами.
Подготовительный этап забастовки длился, быть может, слишком долго. На заводах СПА и Ланча забастовка, наоборот, была объявлена прежде времени, и рабочие неожиданно для себя увидели, что они вступили в открытую борьбу одни и их никто не поддерживает. Это в свою очередь привело к дезориентации, нервозности, капитулянтским настроениям. Что же касается префектуры, то она, отдавая себе отчет в угрозе всеобщей забастовки, прибегла к маневру так называемых «отпусков», призвав промышленников закрыть, под предлогом нехватки электроэнергии, самые «опасные» цехи и предоставить «отпуск» наиболее сознательным в политическом отношении рабочим. Но в конечном счете и этот маневр префектуры увенчался успехом только на нескольких и к тому же наименее важных предприятиях.
