— А ты в карман? — подзадорил Лунатик.
— Не-е! Лосиха упала, я на нее. Она кричит: «Грабят!» А этот, — он моргнул на морской китель, — и сгреб меня…
Леша погрустнел. Все ясно: старорусскому Шерлоку Холмсу агентом не быть. Проштудировал Конан Дойла, восхищался Порфирием, изучил логику, добыл снаряжение — и на первом же шаге опростоволосился. Да еще как! Проспал браунинг. Спекулянтку не опознал. А главное, не вспомнил Воркуна, хотя и видел его раньше. И поделом каталю-курортнику нос грязью утерли. Но он не рак: не попятится.
И как только Воркун остался один, Алеша решительно подошел к столу:
— Мой дядя, мастер Смыслов, просил передать вам…
На сей раз Воркун выслушал внимательно и даже крякнул:
— Ну ты, чудак! Да ведь этот рыжий матрос, хозяин браунинга, и есть тот самый Ерш Анархист, которого мы разыскиваем. — Иван Матвеевич вскинул ладони к лицу. — Ты сможешь нарисовать его словесный портрет?
— Смогу.
— Садись! — Воркун придвинул Алеше чистый лист бумаги и чернильный карандаш: — Костюм, рост, лицо и манеру говорить…
Иван Матвеевич положил ладонь на Алешино плечо:
— Тогда… не видел Ерша возле дома Роговых?
— Нет, не видел.
— Сегодня твой приятель Селезнев рассказывал о тебе. — Воркун примолк, видимо, что-то вспомнил и спросил: — Сколько у вас в сарае было фанерных листов?
— Двенадцать.
— А Сеня сказал десять.
— Я пару поставил без него, пока он был в Питере. Взял у дяди Сережи. Он сейчас подтвердит…
Тяжелая ладонь стремительно оторвалась от Алешиного плеча…
ДВА БЕГСТВА
Вечерняя окраина. Глухомань огородная, старый забор, подпертый сплошной тенью, и приземистый домик с прогнувшейся крышей, похожей на заброшенное богатырское седло. Невдалеке, над садовой зеленью, высится дача-особняк. На ее башенке чуть серебрится стеклянный шар.
В этом доме Ерш Анархист снимает комнату. Сеня Селезнев не знает, откуда председатель чека узнал адрес матроса, но знает, что Ерш во время облавы улизнул не только от Воркуна, но и от Пальмы.
Красноармеец Ахмедов, делопроизводитель чека Люба Добротина и Воркун с Пальмой окружили дачу, а Сеня, в штатском костюме, поднялся на голубое крылечко и резко дернул за висячую ручку.
За дверью звякнул колокольчик. Хозяйка сдвинула оконную занавеску, увидела молодого человека в клетчатой кепке и неохотно пошла к двери.
Молодящаяся, но миловидная дама с длинными серьгами. На шее боа. При каждом ее судорожном вздохе перья трепещут. Сегодня она купила на рынке поросенка. Ей почудилось, что пришли отбирать покупку. Кто-то пустил слух, что все базарные продукты конфискуются в пользу голодающих волжан.
