Потом они ужинали. Вернее, ужинал один Тимка, а мать просто сидела рядом с ним за столом, подперев лицо руками. Сказала, что есть не хочет. Ела, мол, в районе.
- А почему его не домой принесли, письмо-то? - опять не выдержал Тимка, когда мать налила ему из кринки кружку молока. - Прямо на работе тебе отдали? Да?
- Да-да, - ответила Мария Матвеевна. - Только подожди сейчас. Понять надо. Чего-то не так! Путаница какая-то!
Последние слова мать произнесла чуть слышно, Тимка не разобрал. Единственно, что он понял: мать не хочет говорить о письме.
По вечерам мать часто приходила домой уставшей и грустной, но, пожалуй, никогда он не видел ее такой, как сегодня. Даже и о войне не говорила, как всегда. Ни "до войны", ни "в войну".
Чтобы как-то развеселить ее, он попробовал рассказать про лягушек, которых боятся девчонки-старшеклассницы, и даже приврал:
- А сегодня я нарочно им лягушек не отсадил! Пусть сами их достают или мальчишек своих заставят. Вот-то крику будет и смеху! Правда?
- Да-да, - подтвердила Мария Матвеевна. - Ты бы, Тимок, занялся чем...
"И до чего ж смешные эти люди, взрослые! - подумал Тимка. - Все скрытничают чего-то, переживают про себя, а сказать боятся. Вот и мамка молчит. Видно, думает, маленький я совсем, ничего не понимаю. А я-то знаю, что она из-за этого письма переживает. Что же там, интересно, в письме?"
Он пересел к радиоприемнику.
Тимка почему-то любил не столько слушать радио, сколько крутить рычажок, гонять по шкале стрелку и удивляться тому, как эта стрелка попадает в разные города и страны, где говорят и поют на непонятных языках.
Обычно мать оговаривала Тимку, когда он слишком долго крутил приемник, но сейчас она не заметила и этого.
Убрала со стола. Прошлась по комнате. Посмотрела на стену с фотографиями.
Тимка продолжал сидеть у приемника, хотя сегодня это занятие ему вовсе было не по душе. Он крутил рычажок, и дикораздирающая музыка сливалась с какими-то заграничными словами. Звучали псалмы, и вдруг бодрый русский голос говорил об успехах тружеников сельского хозяйства, о происках западногерманских реваншистов и новом запуске очередного спутника земли...
Вдруг мать словно вспомнила о чем-то и сказала:
- Как-то там наш Петя? Хоть приехал бы, навестил.
- А что Петя? - не понял Тимка. - Ведь писал в письме, что все хорошо.
- Мал ты еще, сынок, - сказала мать, будто огорчившись. - Какие у тебя заботы!
Тимка вспомнил, что днем он почти такие же слова сказал маленькому Вовке.
