Я то думаю, что просто пуля ему какой-то жизненно важный орган задела, — закончил свой рассказ полковник.
— А собачка куда делась? — спросила жалостливая Светка.
— Какая собачка? — удивился Пал Па-лыч.
— Которая за медведем бегала.
— Ах, эта. Отвязалась где-то, отстала и домой пошла. Что ей будет?
Светка перевела дух, успокоенная тем, что хоть это животное не пострадало.
Рассказом о медвежьей охоте закончился еще один наш вечер в Ворожееве. Егор Дмитриевич ушел с Вовкой домой. А мы укладывались спать, каждый со своими мыслями. Я все прикидывал, как бы и на охоту на енота сходить, и в то же время в церковь забраться — поискать там вход в подземелье.
Глава IX
НОРА ЕНОТОВ И ПОДЗЕМЕЛЬЕ ПРИЗРАКА
Вообще-то я не охотник. Мне зверей убивать жалко. Вот рыбалка — это мое дело, хотя одно время я и рыбу ловить бросил. Как представлю себе, как ей больно крюком за губу, даже немного стыдно становится, и червяку небось тоже не сладко. Но потом как-то я с этим смирился и рыбачу по-прежнему, а вот на зверей и птиц не могу и не хочу охотиться, ближе они нам, наверное, чем рыбы.
Теперь-то я уже знаю, что многие люди просто не понимают мучений животных, для них это скот, и все. Охотники тоже люди очень разные. Много хороших людей любили охотиться. А для некоторых это просто часть жизни или хлеб насущный. Кстати, такие охотники не станут для удовольствия убивать. По крайней мере я так думаю. Но есть, конечно, и другие…
Как бы то ни было, а я не охотник. Но в тот раз меня ужасно тянуло пойти на охоту вместе со всеми. Хотя я и боялся, что мне жалко будет енотов, если Пал Палыч с дядей Егором до них доберутся, но увидеть диких зверей в лесу тоже очень хотелось.
Вышли мы поздновато, около половины десятого, но до леса было совсем недалеко. Светка осталась дома, я и не сомневался, что она так поступит. Зато дядя Егор взял с собой Вовку.
Вот мы и в лесу. Тишина стояла даже не деревенская — только снег тихонько похрустывал под нашими подошвами да редкие барабанные дроби дятла нарушали полузимний покой.
Дяди Егоров Байкал утек сразу куда-то вперед и мелькал где-то там меж стволов и подлеска, изредка возвращаясь назад — проверить, все ли в порядке, и показать себя хозяину. Пал Палыч и Дядя Егор разошлись немного в стороны и двигались молча, не снимая с плеч своих ружей. Мы с Вовкой шагали за ними в некотором отдалении, тихонько переговариваясь. Я очень скоро понял, что Вовку на охоту берут редко, и он знает об этом занятии не многим больше моего. Но вообще он был напряжен, сосредоточен и всматривался в лес, явно выискивая зверя. Порой он указывал рукавицей на снег, где в разных направлениях разбегались многочисленные дорожки всевозможных следов. Вовка показал мне среди них след енота, но большинство отпечатков было для него китайской грамотой, впрочем, и для меня тоже.
