Спустя 25 лет, новая война с Японией (1904 г.) снова застает наше интендантство почти неподготовленным.
Снова наша армия не обеспечена ни продовольствием, ни одеждой, обувью, бельем. Продовольственного плана кампании в отношении использования местных средств, разработанного в мирное время, вовсе не было; в более или менее определенной форме впервые появился он только на четвертом месяце кампании. К статистическом отношении театр военных действий почти вовсе не был исследован. Сведения о местных средствах были настолько скудны и неопределенны, что не давали никаких твердых данных для их учета, при составлении предположений о довольствии действующей армии[13].
А если бы мы знали продовольственные средства Манчжурии, то не обременяли бы нашу единственную железную дорогу из Европейской России на Дальний Восток перевозкою больших количеств провианта и овса, в ущерб подвозу даже живой силы (войск).
Мы не знали этих театров войны потому, что заблаговременно их не изучили. Но и изучая страну, можно не видеть жизненных средств там, где они в действительности имеются. Это зависит от угла зрения. Если на театре войны искать только те продукты, которые составляют обычную пищу нашей армии, напр, ржаную муку, гречневую крупу, овес, сено… то под этим углом зрения очень многие страны окажутся бедными и даже лишенными средств для продовольствия нашей армии. Такими именно глазами наше интендантство и смотрело сначало на Манчжурию. Но потом, когда наши войска вошли в нее, мы увидели гаолян, бобы, чумизу и многие местные продукты, которыми питается население и его скот. Тогда только мы поняли, что и нашу армию можно довольствовать этими продуктами, начали к ним применяться и в них нашли прекрасные и богатые местные средства и наши армии до последних дней не ощущали недостатка в продовольствии и не наблюдалось заметного истощения местных средств.
В некоторой мере подобное явление произошло и с теплыми вещами. Мы считали, что солдату нужны непременно русские валенки и полушубок. Но так как изготовление их в России и подвоз их на театр войны запоздали, то мы прибегли к местной теплой одежде (китайские кофты) и местной же теплой обуви.
«Они не знали» так озаглавил свои живые корреспонденции с Манчжурского театра войны француз Людовик Нодо. Это он говорит о нас, русских и характеристика эта чрезвычайно метка. Она применима и к нашему незнанию Манчжурского театра войны.
К войне 1914—18 г.г. снова в интендантском отношении оказались неподготовленными. Запасов мирного времени было более чем недостаточно. Служба интендантского ведомства только реорганизовалась.
