Дойдя до угла на Кэвендиш-сквер, они остановились.
— А что у нас завтра? — сонно поинтересовался Фэншоу.
— Прием у Бедлингтонов. Почему бы нам не поужинать вместе, а потом и отправимся?
— Отличная идея. — Фэншоу зевнул. — До скорого. — Кивнув и махнув рукой на прощание, он побрел в свои комнаты на Уитмор-стрит, а Хейзелмер подошел к своему дому.
Открыв дверь ключом, он сразу направился наверх, где его поприветствовал камердинер, носящий сложнопроизносимое имя Мургатройд. Как ни старался, Хейзелмер не сумел убедить Мургатройда, щеголеватого и подчеркнуто высокомерного малого, что не нужно ждать его возвращения, потому что он, Хейзелмер, вполне способен сам лечь спать. Тонкими намеками Мургатройд дал ему понять, что беспокоится не о нем самом, а о его одежде, и Хейзелмер капитулировал.
Вслушиваясь в звук удаляющихся по коридору шагов, Хейзелмер задул свечу и, закинув руки за голову, с наслаждением потянулся, улыбаясь при мысли о зеленых глазах. По дороге домой Тони высказал вслух те же соображения, что приходили в голову ему самому. За благосклонность сестер Дэрент развернется жесткая борьба, которую будут вести очень опытные игроки. При нынешнем положении дел Хейзелмер был вовсе не уверен, что ему удастся завоевать сердце Доротеи.
Он отдавал себе отчет в том, что по причинам, не вполне ясным ему самому, впервые в жизни ему очень хотелось понравиться женщине.
Прием у леди Бедлингтон был великим событием, куда приглашались все, кто хоть что-то собой представлял. Эксцентричная хозяйка была рада принимать у себя лордов Хейзелмера и Фэншоу, а также их многочисленных друзей и знакомых, которые прибыли сравнительно рано.
Пройдя в бальный зал, Хейзелмер встал так, чтобы держать в поле зрения лестницу. Как только на ее вершине показались Доротея и Сесилия, он ловко завершил начатый разговор и не спеша зашагал к лестнице, у подножия которой и встретился с мисс Дэрент.
Видя, что он направляется к ней, девушка улыбнулась и присела в реверансе, а маркиз отвесил ей поклон. Доротея старалась не обращать внимания на внезапно возникшее волнение, от которого стало трудно дышать.
Поднеся ее руку к губам, Хейзелмер нежно поцеловал ее пальцы, превратив скучный церемониал в ласку. После этого он не отпустил ее руку, но перевернул, чтобы раскрыть висящую на запястье танцевальную карту. Эти маленькие карты, в которых перечислялась последовательность танцев, а также имелось место для вписывания имен пригласивших кавалеров, находились на пике моды, и все лучшие хозяйки непременно выдавали их дебютанткам вместе с крошечным серебряным карандашиком на ленточке.
