Подумать только! Несколько часов назад самой большой проблемой было выбрать тему для выставки, посвященной Офелии Харрингтон, найти способ гармонично объединить частную и общественную жизнь одной из самых любимых горожанами «икон» девятнадцатого столетия.
Пайпер продолжала двигаться. Собираться. Думать.
Ха! Благодаря шокирующей червоточине в истории, которую она только что обнаружила, ей предстояло раскрыть тайну за семью печатями: как успешнейшая лондонская куртизанка эпохи Регентства, известная под именем «Ласточка», оказалась в рядах пламенных борцов против рабства и вошла в американскую историю как самая яркая их представительница?
Пайпер обернула все три тетради одним большим листом бескислотной бумаги и сунула сверток в свою коричневую «почтальонскую» сумку. У нее сердце кровью обливалось, оттого что приходится так обращаться с дневниками, но на деликатность времени не было.
Шатаясь, она подошла к дорожному сундуку, который все еще лежал опрокинутым, и вернула его в нормальное положение. Потом плюхнулась на пол посреди своих записей и набросков и сделала вид, что погружена в задумчивость, только на этот раз без ручки.
— Мисс Пайпер?
— Да? — Она с улыбкой повернула голову к открывшейся двери кабинета.
Ночной дежурный Мелвин Тостел заглянул внутрь и нахмурился:
— Вы до сих пор здесь?
— Что?
Пайпер силилась поправить перекосившиеся очки. Жаль, что не нашлось парочки лишних минут заклеить их скотчем. Видок у нее, наверное, еще тот. При лучшем раскладе она похожа на занудного смотрителя-трудоголика, каким, собственно, и была всегда, только еще… зануднее, что ли.
— У вас тут все в порядке? — Мелвин еще больше насупился. — Открытие выставки на носу или что-то в этом роде? Я не видел вас здесь так поздно с…
Он не договорил. Даже охранники в БМКО знали, что последняя выставка Пайпер — одна из самых дорогих в истории современных музеев — «не оправдала ожиданий». Так говорил об этом фиаско отец Пайпер. Все остальные называли вещи своими именами: провал. Катастрофа. Позор.
Ни для кого не было секретом, что выставка, посвященная Офелии Харрингтон, — это последний шанс Пайпер. Попечители музея уже сократили несколько ключевых должностей и ясно дали понять, что один из двух оставшихся смотрителей — либо Пайпер, либо подхалим и проныра Линк Норткат — будет следующим.
Она была достаточно сообразительной, чтобы понимать, почему попечители одобрили ее идею с экспозицией Харрингтон. Во-первых, это обойдется им в сущие гроши, поскольку Пайпер уже уговорила раздражительную главу семейства, Клаудию Харрингтон-Хауэлл, безвозмездно одолжить музею все личные вещи прародительницы. Во-вторых, предметы экспозиции никого не оскорбят. А кроме того, попечители уже давно надеялись привлечь Клаудию, с ее толстым кошельком, к работе музея.
