Кончики его пальцев ласкали внутреннюю сторону ее бедра, покручивали соски. В какой-то момент Мик обмакнул пальцы в вино и приспустил платье, чтобы наблюдать, как оно капает на затвердевший сосок. Потом он слизал вино.
— Ты так прекрасна сегодня. — Мик водил носом по ее щеке и шее, посылая электрические разряды по всему телу. — Ужасно говорить тебе об этом, но твои соски твердые, как морская галька.
Пайпер рассмеялась.
— Не могу сказать, что шокирована.
— Они у тебя очень чувствительные. Кто-нибудь говорил тебе об этом?
— Только ты.
— Встань, Пайпер.
Голос Мика стал ниже. Резче. Пайпер встала.
Мик тоже поднялся и остановил на ней взгляд загадочных, наполовину скрытых голубых глаз.
— Мик?
— Да?
— Ты собираешься снимать маску?
Он рассмеялся, и в его смехе Пайпер послышалась фальшивая нотка. Потом он обхватил ее за плечи и притянул к себе.
— Она тебе не нравится?
Девушка хихикнула, и ладони Мика крепче стиснули ее руки.
— Нравится.
— Хорошо, потому что я пока не собираюсь ее снимать. Знаешь почему?
Пайпер покачала головой, ощущая, как в глубине живота сгущаются жар и томление. Она поняла, что ей нравится, когда Мик берет инициативу на себя, дразнит ее, играет с ней — устраивает такие сюрпризы.
— Почему? — спросила она.
— Потому что в этой маске я затрахаю тебя до беспамятства. Никогда не задумывалась, каково это, когда тебя насилует мужчина в маске?
— Как в «Одиноком рейнджере»?
— Маленькая бестия.
Мик подхватил Пайпер на руки, придерживая под спиной и коленками, и понес в будуар. Там он осторожно опустил ее на кровать с роскошным остроконечным балдахином и навис над ней, таинственный незнакомец, мужчина с идеальным ртом (и непревзойденным чувством юмора) — любовник ее мечтаний во плоти.
Потом он поцеловал ее. Его губы и язык осаждали ее, и не успела она опомниться, как уже выгибалась навстречу ему, поднимая бедра к затвердевшей ширинке его английских брюк.
— Сними это, — приказал Мик, дергая за ткань, которая и так еле держалась на теле, пока не освободил руки Пайпер. Он отшвырнул тогу на пол. — Я хочу, чтобы ты была абсолютно голой подо мной, — объяснил он, захватывая горячими руками ее груди, ребра, живот.
Обхватив ладонями ягодицы, он еще крепче прижал девушку к своей ширинке.
— Чувствуешь? Это для тебя, Пайпер. Мой член, моя страсть и эта ночь — все для тебя. — Его рот, горячий, сладкий и такой влажный, опять налетел на ее губы. — Но у меня есть условие.
— Что угодно, — отозвалась Пайпер, смутно осознавая, как он играет с ней, и удивляясь отчаянию в собственном голосе.
