Он крепче прижал сосиску к коленям.
— У меня есть к тебе предложение, — сказала Пайпер, сверкая зелеными глазами сквозь густые черные ресницы.
— Я вижу, — сказал Мик.
Уголок ее рта дрогнул.
— Состоит оно в том, чтобы ты отдал инициативу мне. Я хочу кое с чем поэкспериментировать и думаю, буду чувствовать себя менее скованно, если сама буду задавать ритм.
— Менее скованно? Как это будет выглядеть?
Ее улыбка стала шире.
— Оставайтесь с нами, доктор Мэллой.
Она снова выпрямилась и продолжила расшнуровывать свою…
— Пайпер, — со вздохом проговорил Мик. — Что эта за чертова штука на тебе?
Она изменилась в лице.
— Тебе не нравится?
— О, пресвятая дева, нравится! Я от нее в восторге! Просто не могу вспомнить, как она называется, — у меня совсем память отшибло из-за того, как сексуально ты выглядишь.
Пайпер хихикнула.
— Это корсет.
— А! Точно!
Мик повалился обратно на подушки, не меняя стратегической диспозиции сосиски. Все-таки не стоит пугать даму.
— Так, э-э, ты чувствуешь себя достаточно раскованной, чтобы снять корсет?
— Пожалуй, да, — ответила Пайпер и начала исполнять мучительно чувственный стриптиз.
Мик уже понял, что этот танец пройдет по его жизни главным водоразделом, отсекающим все, что было до, от всего, что случится после.
Она подвергла его страшным мукам и чувствовала себя немного виноватой. Уже несколько часов она ласкала его языком и руками, крепко обнимала и целовала, пока он не начинал задыхаться.
Теперь она смотрела на бедного Мика, в который раз оказавшегося на грани оргазма, и ясно понимала изначальную несправедливость своего предложения: она кончила четыре раза, а он ноль. Почти уверившись, что выполнила все требования «греха номер один», она решила, что пора двигаться дальше.
Пайпер оторвала влажные губы от члена, который так долго держался горячим и разбухшим, и села на корточки на постели. От резкого движения одна из подвязок отстегнулась. Пайпер заметила, что на левой ноге по чулку пошла стрелка. Груди были разукрашены засосами.
Пайпер повернулась за презервативом. Звук рвущейся фольги заставил Мика открыть один глаз.
— Только не еще один способ меня подразнить, пожалуйста. Не уверен, что у меня осталось много сил.
— Дразнить больше не буду, — сказала Пайпер, вручая Мику презерватив и наблюдая, как он поднимается на постели на мускулистых руках, как беспорядочно рассыпаются его черные кудри и как его голубые глаза затягиваются дымкой.
Он был так хорош собой! Пайпер уже несколько часов любовалась им, но у нее по-прежнему захватывало дух от его красоты. Черты его лица смягчились от возбуждения, контрастируя с жесткими контурами плоти, костей и сухожилий, с мужественным конусом его торса и россыпью черных кудрей на великолепных мужских плечах.
