Додумать она не успела — последние мысли вылетели из головы, когда она почувствовала, что лежит на сене, а язык грума проникает ей в рот так глубоко, так требовательно, что не ответить ему было ну никак невозможно.
Он что‑то шептал ей на ушко, покрывая быстрыми легкими поцелуями веки, щеки, поглаживая через накидку бедра. Как и днем, на заснеженной подъездной дороге, Дженис почувствовала себя красавицей, достойной обожания. Охваченная этим пьянящим чувством, она запрокинула голову в колючее сено, чтобы ничто не мешало ему ласкать ее.
Он чуть прихватил зубами ее ушко, и ей пришлось открыть глаза.
Его взгляд был полон такой страсти, что ей сразу же захотелось снова опустить веки и наслаждаться его прикосновениями.
— Так не пойдет… — откуда‑то издалека донесся его голос.
Когда до нее дошел смысл сказанного, темная волна смущения захлестнула ее с головой.
— Вы правы, — еле слышно прошептала Дженис. — О чем я только думала?
Она приподнялась на локтях, попытавшись сесть, и он сразу же встал и протянул ей руку.
В его глазах она увидела… нет, не усмешку, а какое‑то детское озорство, когда поднималась на ноги.
Он с улыбкой вытащил сухие длинные травинки у нее из волос.
— О господи! Вы правы: нам действительно не следовало…
Договорить он ей не дал, припав к губам в долгом глубоком поцелуе.
К тому времени как поцелуй прервался, колени Дженис так ослабли, что она еле держалась на ногах и не способна была даже шевельнуть пальцем, когда он принялся расстегивать пуговицы ее накидки: просто стояла и смотрела, а когда закончил, позволила повернуть ее кругом, как куклу, и стянуть накидку с плеч.
И только увидев его потрясенное лицо, Дженис будто очнулась ото сна.
— Вы что, вышли из дому в ночном наряде?
— Мне и в голову не приходило, что придется снимать накидку, — голосом чопорной старой девы проговорила она, чтобы не выглядеть полной идиоткой.
Не сказав ни слова, Люк скинул куртку, бросил на сено и подступил к Дженис на шаг ближе. Ее охватила дрожь — от страха или предвкушения? И почему так горячо стало там… горячо и влажно?..
И это все он…
Глаза его были полузакрыты, когда он обхватил ее лицо ладонями. Ощущал ли он ту же тяжесть в теле, что и она? Он целовал снова и снова, и она ощущала его ладони на плечах, талии, пояснице… бедрах.
Ах какое это было блаженство!.. Абсолютное невыразимое блаженство.
В следующее мгновение она почувствовала, как его затвердевшее мужское естество уперлось ей в живот.
