— Неужели согласились бы?
— Нет.
— Вот видите.
Она снова скрестила руки на груди, обжигая его сердитым взглядом.
— Значит, вы считаете, что наиболее приемлемое решение — принуждение?
Один из щенков завозился, и Эсмеральда, встревожившись, ткнула его носом.
— Почему нет? — Люк понизил голос, чтобы не беспокоить собаку. — Главное — результат.
— И не надейтесь, — прошептала Дженис, качая головой, причем с таким усердием, что ее коса раскачивалась от одного плеча к другому.
— Ну что ж, придется поговорить с Оскаром. И будьте уверены, он отыщет способ переправить вас в деревню, даже если для этого ему придется вас связать и взвалить на плечо.
— Не смейте!
— Вы ведь не хотите уезжать, не так ли?
— И вам это хорошо известно. — Она нахмурила брови. — Ладно. Говорите, что я должна искать.
— Дневник моей матери, Эмили Марч.
— Чей, простите?
— Моей матери. А что вас так поразило?
— Откуда ему взяться в Холси‑Хаусе?
Щенки опять завозились, начали тихонько поскуливать, и Дженис поймала на себе укоризненный взгляд Эсмеральды.
Люк придвинулся к девушке поближе и проговорил на ухо:
— Она прислуживала вдовствующей герцогине.
Дженис отшатнулась:
— В самом деле?
— Да. Это было еще до моего рождения. — Он не мог оторвать взгляд от небесной голубизны ее глаз, вглядываясь в их глубину в надежде разгадать секрет ее очарования. Это не поддавалось определению. И дело не в ее привлекательности: видывал он женщин и поярче, — однако ни одна из них не увлекала его так сильно, как эта.
Он спрашивал себя, уж не наваждение ли это, а может, какое‑нибудь одурманивающее зелье ему в чай подмешали…
— Перестаньте так на меня смотреть, — прошептала Дженис.
— Как?
— Как сейчас. — Она толкнула его в грудь. — И отодвиньтесь.
Он, будто и не слышал, прошипел:
— Тш‑ш. Вы всех разбудите. Посмотрите, Эсмеральда и так обеспокоена.
Дженис с трудом оторвала от него взгляд, чтобы посмотреть на собачье семейство. Люку так хотелось ее поцеловать, губы так и манили…
Интересно, она сразу влепит ему пощечину?.. Дженис снова обернулась к нему: выдержке Люка, сгоравшего от желания схватить ее в объятия и поцеловать, пришел конец.
— Почему бы вам просто не попросить у герцога этот дневник?
— Вряд ли Холси захочет отдать его добровольно.
— Почему?
— Вам это знать ни к чему.
— Тогда я отказываюсь помогать вам.
— Вы забыли, что это приказ?
Как же ему не хотелось ее принуждать! Но черт побери, у него нет выбора. Все эти шесть недель он пытался найти кого‑нибудь подходящего, но ничего не получалось. Ее он мог хотя бы заставить, пусть и с помощью шантажа.
