— Ну что ж, пусть будет Тезей. — Дженис положила щенка под бок Эсмеральде. — Он уже герой, хотя бы потому, что выжил — благодаря вам, конечно.
И снова Люк промолчал, выбирая удобный момент, чтобы сообщить ей наконец то, ради чего все и задумано. Ему ужасно не хотелось портить ей настроение, но он старался уверить себя, что медлит вовсе не потому, что рядом с этой девушкой что‑то темное и тягостное в его душе тает, исчезает без следа. И он чувствует себя…
Счастливым.
Если счастье заключено в этом мгновении, которое ему так страстно хотелось бы остановить.
Нет, он только откладывал неизбежное.
Люк знал, что нет ничего страшнее разгневанной женщины. А что касается леди Дженис, когда она разозлится, испытал на себе. И все‑таки как бы он хотел, чтобы она перестала драться как дикая кошка, а просто доверилась ему.
Сейчас она сидела лицом к нему, обхватив руками колени, а он просто на нее смотрел.
— Я рада, что вы подали сигнал. Сегодня был очень трудный день, столько всего произошло, что вряд ли удалось бы заснуть.
Только этого не хватало: она начала с ним откровенничать. Следовало немедленно прекратить эти глупости: какое ему дело до ее мелочных забот? — или не прекращать?
Люку все же хотелось узнать, что еще произошло в этот день, и потому он спросил, стараясь не выдать своих эмоций:
— Как вам его светлость?
— Как‑то вы не очень почтительны и дерзки для грума.
— Я не стремлюсь всем нравиться.
Она отвела взгляд в сторону.
— Герцог — темная лошадка, но заподозрить себя в безнравственности не подал ни малейшего повода.
Люк вскинул бровь, но промолчал.
Эсмеральда громко зевнула, один из щенков заскулил и завозился, в то время как остальные, насытившись, посапывали у матери под боком.
Дженис оторвала взгляд от трогательного зрелища и посмотрела на Люка:
— Мне кажется, он привык, чтобы ему беспрекословно подчинялись. И если не добивается своего, то приходит в ярость. Верно?
Он промолчал, и она продолжила:
— И меня очень удивило поэтому, что сегодня вечером со мной он проявил поразительную выдержку.
Она тяжело вздохнула.
— Только не спрашивайте о подробностях — вы бы не одобрили. Впрочем, я и не нуждаюсь в чьем‑либо одобрении.
Вскинув подбородок, Дженис с вызовом взглянула на него.
— Но ведь вам хочется мне рассказать, — мягко проговорил Люк. — В противном случае вы бы об этом не упомянули.
Они говорили шепотом, чтобы не нарушить покой собачьего семейства и не разбудить других работников конюшни.
