Твоя Конституция | страница 38

Бубнеж у доски сменился криком: Мария Николаевна, забыв о прическе, костерила Андрюху Семёнова: «Что ж ты, Семёнов, дураком уродился? Не знаешь элементарных вещей! Амеба ты, а-ме-ба!»

На беду 7 «Б» Марья была классным руководителем. Все знали, сейчас сорвется она на визг, по правилу буравчика.

– Что, Петраков? Чего руку тянешь?

– Ваши действия, Мария Николаевна, неконституционны, – с трудом выговорив, Петраков гордо поднял трехцветную книжку. Запинаясь, прочитал: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления… Никто не должен подвергаться… унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию».

Марья опешила. Андрюха, расправив плечи, оторвался от доски и, пройдя по диагонали кабинет, с чувством пожал Петракову руку: «Спасибо!»

Конституция России. Марка с купоном, 1995

На шестом уроке страшная для учителей книжка лежала на петраковской парте поверх учебника и тетради.

«Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них», – решительно пошел в атаку Петраков, грозно потрясая чудо-оружием.

На следующий день 7«Б» принимал делегации старших классов. Петраков, поглаживая книжку, обстоятельно и солидно вел беседу со «старшаками». Те решили Петракова охранять, а книжку передавать из класса в класс, пока все не купят.

Через неделю школа сияла. Петракова единодушно выбрали Председателем Конституционного суда школы и наделили чрезвычайными полномочиями. Учителя расшаркивались и робко пожимали начальственную руку. В коридорах свистел ветер справедливости. Запахло майским триколором. Хотелось салютовать и совершать подвиги. О двойках забыли.

Прошел месяц. Потянулись ходоки из соседних школ. Интернет обвалился. Петраков выступал с лекциями где-то в провинции. А школа читала. Читала Конституцию.

Может, и нам почитать, подумать. Подумать о времени, в котором живем, о себе во времени.

Многим сегодня хочется, чтобы их уважали, они уже требуют уважения к себе, не уважая других; многим есть что сказать, но нет слушателей – им ведь тоже есть что сказать; многим хочется справедливости, но опять-таки только для себя.

А «для себя» должна быть любимая. Работа. Женщина. Семья. Родина. Так просто и понятно…

В который раз споткнешься о тот самый «категорический императив», упрешься в стену, постоишь и… вдоль и вдаль. Главное, ладонью стены́ касаться – вдруг где скорлупа треснула? А на стене надпись: