— Мисс Ханичёрч! — услышала она и остановилась, пытаясь ладонью умерить биение сердца.
— Оставайтесь на месте. Вы не можете идти домой одна.
— Нет, могу, благодарю вас.
— Не можете. Если бы могли, вы пошли бы открыто.
— Но я…
— Тогда я не пойду за вашими фотографиями.
— Я хотела бы остаться одна.
Властным голосом Эмерсон произнес:
— Тот человек мертв. Наверняка мертв. Сядьте подождите, пока полностью не придете в себя.
Люси была в полном замешательстве, но подчинилась.
— И не двигайтесь, пока я не вернусь.
В отдалении Люси заметила несколько созданий в черных клобуках — они словно явились из чьих-то снов. Солнце покинуло башню Палаццо Веккьо, и она воссоединилась с землей. Как ей говорить с мистером Эмерсоном, когда он вернется с укрытой вечерними тенями площади? Вновь она подумала: «Что я сделала?» Она поняла что, как и тот убитый итальянец, она оказалась по ту сторону некой невидимой границы.
Эмерсон вернулся, и она принялась говорить о сцене убийства. Как ни странно, это оказалось несложно. Люси говорила об итальянском характере; она оказалась даже излишне словоохотливой, рассказывая об инциденте, который только пять минут назад заставил ее потерять сознание. Здоровая физически, она быстро преодолела ужас, который испытала при виде крови. Поднявшись без посторонней помощи, она пошла по направлению к Арно достаточно твердым шагом, хотя в груди ее и трепетали некие крылышки. У реки возница кеба просигналил им, но они отказались от его услуг.
— И убийца даже попытался поцеловать его — какие странные эти итальянцы, — а потом добровольно сдался полиции! Мистер Биб говорил, что эти итальянцы знают все, но я думаю, что они просто большие дети. Когда мы с моей кузиной были вчера во дворце Питти… Что это было?
Она заметила, что Эмерсон бросил что-то в речной поток.
— Что вы выбросили?
— То, что мне не хотелось вам показывать, — сказал он сердито.
— Мистер Эмерсон?
— Да?
— Где фотографии?
Эмерсон молчал.
— Мне кажется, что вы выбросили именно фотографии.
— Я не знал, что с ними делать, — воскликнул Эмерсон взволнованно, как мальчишка, и в сердце Люси впервые пробудилось тепло к этому человеку. — Они были в крови! — продолжал он. — Вот! И я рад, что сказал вам об этом. Все время, пока мы разговаривали, я мучился, не зная, что с ними делать.
Он махнул рукой в сторону реки.
— Теперь они там.
Река, кружась в водоворотах, уходила под мост.
— В них нет ничего особенного, а одна была такая смешная; но лучше будет, если они уплывут в море… Я не знаю, но, может быть, они меня напугали!
