Септимус ответил, и его ответ звучал, как слова человека, сотни раз задававшегося таким же вопросом:
- Потому что даже у самой прекрасной идеи всегда появляются сторонники, которые "понимают её истинный смысл". И в конце концов они берутся этот смысл улучшать.
Немного помолчав, Септимус будничным тоном осведомился:
- Взять тебя с нами или останешься здесь?
Вопрос был задан скорее из вежливости. Если волшебник несколько недель не может исцелиться от такой пустячной раны, как распоротое горло, значит, он не особо жаждет жить.
- Здесь, - выдохнул мертвец. Последний философский монолог, похоже, выжал из него почти все силы.
- Хорошо. Ты часом не в курсе: птице кхе-кхе нужны смерти или только кровь?
Молчание. Септимус решил попробовать по-другому:
- Ей нужна смерть?
- Нет.
- Кровь?
- Нет.
- Что же ей нужно?
- Сердце.
- Нет, не вариант, - Септимус покосился на Людвига. Тот широко улыбнулся и покачал головой. Наместник очень надеялся, что король воров не лжет. - Последний вопрос: мы правильно идём?
Мертвец закрыл глаза. Мертвец молчал.
- Пошли, - скомандовал наместник, и они продолжили путь.
Несколько минут спустя Джульетта обернулась, чтобы бросить прощальный взгляд на скрывающийся за деревьями Город. Если начистоту, Джульетта понимала, что ничем не отличается от этой бедной девочки Вероники. Они обе были во власти игр разума. Чтобы Джульетта ни говорила, как бы саму себя ни обманывала, она понимала, что всегда мечтала уйти. Прожив чудовищно много беспросветных лет, она все ещё надеялась на чудо, на то, что появиться такой вот Ганс и заберёт её с собой куда-то далеко-далеко. Сложно было поверить: он появился. И он забрал её далеко-далеко. Может быть, даже слишком. Как он там выразился? "Будущая жена"?
Джульетта ещё раз взглянула на Волшебный лес. Перерезанные запястья дернуло болью:
- Эй! - она так и не решила, как ей следует обращаться к своим спутникам. Но сейчас это было неважно: - Я ошибаюсь, или раньше деревьев там было больше?
Все, как по команде, обернулись.
Деревья Волшебного леса ряд за рядом исчезали. Они не падали, не превращались в труху, не выдергивались из земли. Они просто переставали быть.
Ганс обнял Джульетту за плечи. Мирра с Септимусом переглянулись и встали по обе стороны от Вероники, готовые в любую секунду схватить её в охапку. Людвиг заинтересованно наблюдал за происходящим.
