– Я тебе уже говорил, Витя, что время перемен, это время Чернобога. Разул навьих сил или вампиров, если оставаться в рамках более близких современному обывателю образных систем, достигает своего апогея. Обуздать их способны только витязи Тьмы, у которых есть преимущество перед витязями Света. Я имею в виду поддержку их покровителя Чернобога.
По-моему, я ошибся на счет этих пустобрехов, они уже настолько опьянели, что новая доза спиртного уже не могла заткнуть им рты. Водка лишь погружала пьющих в мир буйных фантазий и видений. Впрочем, их разговор я не рискнул бы назвать бессмысленным. Во всяком случае, я готов был согласиться с Колотовым в том, что крутые перемены в обществе, даже если они проводятся с благими целями, порождают массу проблем, с которыми просто невозможно справиться привычными методами. Ну что, скажите, может сделать наша прокуратура против навьих сил?
– Особенно если сами прокуроры являются оборотнями в погонах, – ехидно хихикнул Витька.
– И к кому ты в этом случае побежишь за поддержкой, Чуев? – снисходительно усмехнулся Колотов. – К витязю Света, выходящему на открытый бой в лучах полуденного солнца или к витязю Тьмы, орудующему в сумраке и не стесненному в средствах ни клятвами, ни моралью?
– А чем в таком случае твои витязи Тьмы отличается от оборотней в погонах или без оных?
– Ничем, если говорить о средствах, – согласился Колотов. – Зато они способны обуздать навий и вернуть мир к привычному состоянию эволюционного развития.
– Я тебе на это так отвечу, Вячеслав, – склонился к собутыльнику Чуев. – Еще большой вопрос, кто опаснее для общества, такие оборотни как Чистопалов или такие витязи Тьмы, как Феликс Строганов. Впрочем, у тебя будет возможность очень скоро самому сделать надлежащий вывод.
Судьба иной преподносит нам такие сюрпризы, до которых способен додуматься разве что романист. Я не имею к писательскому ремеслу никакого отношения, а потому был потрясен, когда обнаружил в салоне самолета своих недавних оппонентов по ночному приключению – Сипягина и Певцова. Первого я даже поприветствовал взмахом руки, на что он ответил мне кривой улыбочкой. Шатен довольно приятной наружности, сидевший справа от Василия, вопросительно глянул на Певцова. Из чего я сделал вывод, что он в этой примечательной во всех отношениях компании человек не посторонний. Михаил Михайлович что-то буркнул себе под нос, видимо назвал фамилии наглецов, напомнивших Сипягину о давнем знакомстве. Мы с Колотовым с удобствами расположились на своих местах, в предвкушении долгого и будем надеяться приятного во всех отношениях перелета. От встревоженных оппонентов нас отделял проход и толстый дядька, сидевший на крайнем сидении. Впрочем, его объемистый живот не мешал нам с шатеном изучать друг друга. Сопоставив кое-какие факты, я пришел к выводу, что добрый молодец, расположившийся справа от Сипягина, никто иной как Максим Иващенко, приставленный, видимо, к наломавшим дров хулиганам самим Чистюлей. А летела несвятая троица, скорее всего, к Ильину, возможно для того, чтобы оправдаться перед могущественным человеком за бесславную гибель его зятя и вручить ему в качестве компенсации взятый с тела покойного Шульца кинжал. Однако я не исключал, что Чистопалов хочет просто войти с Ильиным в долю и стребовать в обмен на кинжал свою часть сокровищ групенфюрера. В любом случае, этих людей нельзя было выпускать из виду.
