На высоте поцелуя | страница 12
– Ну что вы хотите, молодой человек, она у нас зацелована зрителями. Извините, на вас не остается. Наберитесь мужества, терпите до выходных.
А по выходным его губы были заняты важной работой. Он надувал шарики для ее выходов на арену, потом бездыханный до полуночи приходил в себя. Вот такие коржики в гражданском браке.
Перед вечерним представлением она забегала к нему, просила чего-нибудь нового, как малые дети вкусненькое просят. Он рассказывал о поцелуях голубей, о поцелуях чаек на лету, о засосах озерных уток.
– Скажи, бегемоты целуются?
Он не знал о бегемотах.
– Понимаешь, они похожи на нас неуклюжестью.
– Фу, какой глупый, фантазии ни на грош.
В цирк он не ходил из-за ревности, и еще там пахло по́том адского труда. В его учреждении благоухало бездельем и зевотой.
В один из выходных, не выдержав гражданского брака, воздушные шарики полопались. Он сидел на куцей табуретке, облепленный казенной резиной, и горько плакал.
– Какой ты неловкий, что скажу директору? Может, я их съела, да? Как по-твоему? Съела?
– Давай я буду твоим воздушным шариком.
– А не лопнешь от ревности?
– Постараюсь.
Она выходила на арену с единственным шариком, смешила публику, та захлебывалась от оваций и поцелуев. Его роль на арене была бессловесной, резиновой и глупой.
Однажды он достал коржик, тот, обглоданный, из целлофанового мешочка, посмотрел на него и всё понял.
Неизреченное
– У вас на лице рана.
– Нет, не рана, это губы мои…
Она работала у гостиницы. Каждый год за три. Мужики потрепали изрядно. В тридцать у баб лето пышет. Синяки, морщины да ссадины не украшения – нашивки за боевые заслуги.
У меня период такой шел, все отвернулись, а тепла хотелось, вот и снял ее на пару часов. Взял в номер вина, фруктов, шоколада. Разделась, легли, и заминка вышла. Привычка с поцелуя начинать подвела.
– Ты не знал, что мы не целуемся?
– Давай доплачу, у меня без поцелуя де́ла не будет.
– Если бы так… Целоваться я совсем не умею.
– Как не умеешь? Все умеют, а ты нет?
– А так, не целовалась никогда и не понимаю, зачем целоваться тем, чем ешь, пьешь, разговариваешь?
– Ну, ты даешь, я как-то не задумывался об этом.
– Если бы скинуть с себя годков пятнадцать…
– А ты сбрось их, окно пошире отворим, глядишь, и улетят. Между маркой и конвертом – и то поцелуй. А мы что с тобой, не люди?
– Странный ты, мужики так себя не ведут. Эх, была не была, чего деньгам зазря пропадать, учи!
И зубы мешали, и носы на бок сворачивало, и лбы поотшибали, а все-таки приладились, получаться что-то стало. Потом лежали бездыханные от неожиданной нежности.
