Успокойся, говорила я себе, успокойся, они просто разговаривают и пьют, ничего больше, просто разговаривают. Хотелось кричать и плакать. Я подошла к нашим ребятам:
— Всем приве-е-ет! Олежка, ну ты возмужа-а-ал, — протянула я. Не буду ж я говорить, что он стал бугаем настоящим, большим и толстым.
Лешка с Генкой меня приподняли по очереди и обнимали так, что чуть ребра не хрустнули. Белобородова с Чудиновой прохладно улыбнулись, еще бы, ботанички несчастные, их подруга сейчас у стойки вертит одним местом перед моим парнем.
Короче, пока шла церемония обниманий, поцелуев и вопросов "как дела", к столику подошли Усачева с Горевым. Эта овца кинулась мне на шею, стал обнимать и целовать, капец, сколько духов она вылила на себя, сдохнуть можно.
— Привет, Иринка! — я обняла ее слегка, не отрывая взгляда от Андрея. Он обошел стол и уселся рядом с Белобородовой. Я стояла в шоковом состоянии. А где же "здравствуйте"???
— Горев! — я гневно повернулась к нему, — а тебя здороваться не учили?
— Привет, Любавина!
Я готова была сквозь землю провалиться, у меня даже уши заалели. Это что за игра такая? На кой черт он это делает? Зачем?
Ладно… я решила разобраться с этим позже. Села рядом с Лешкой Дудко. Он тут же приобнял меня за плечи.
— Рассказывай Ритулька, как дела?
— Лешка, это что у тебя в рюмке? Водка?
— Ну да, мы тут за встречу уже хлобыстнули, пока ты опаздывала.
Я молча протянула руку к рюмке и опрокинула ее в себя. Потом заела каким-то баклажном или кабачком, не поняла. Ладно, решила я, пришла веселиться, буду веселиться, фиг с ним, с Горевым.
И началось… "веселье". Андрей сидел между ботаничками, причем с одной стороны приткнулась Усачиха, которая постоянно что-то ему шептала, демонстративно отбрасывала назад волосы и поправляла свое глубокое декольте. Я еще намахнула водочки. Все рассказывали о себе. Решили делать это по очереди. Когда говорил Андрей, я ждала, что он скажет что-то обо мне, ну… не знаю… Но он ничего не сказал, ВООБЩЕ. Сказал где и кем работает, сообщил, что не женат, отчего Усачиха заалела и придвинулась ближе к нему.
Потом говорили мальчишки — Илюшка, Генка, Лешка. Женат был только Илья. Минут через тридцать очередь дошла до меня. Я стала рассказывать, где и кем работаю, на кого училась, а потом добавила:
— Скоро выхожу замуж, — и уставилась в упор на Горева. Он смотрел в тарелку. Порадовал тот факт, что до этой фразы он усиленно ковырялся в салате, в после — его вилка замерла…
