Неторопливо кружа высоко над землей, машина Иссерли описала большую дугу в казавшемся нереальным бетонном лабиринте. Строение это отличалось такой уродливостью, что его можно было принять за внутреннюю часть Новых Плантаций, мешало лишь открытое небо над головой. Иссерли повернула, чтобы не пересечь Дорнох-Ферт, налево и начала отлого спускаться в лиственную мглу. Включенные на полную фары машины вырвали из темноты бок притулившегося внизу «Зала Царства Свидетелей Иеговы», а затем проложили себе дорогу через Тарлоджский лес.
Удивительно, но тут-то лесоруб и заерзал во сне: безжалостный свет развязки никак на него не подействовал, а вот обступивший узкую дорогу лес он, несмотря на темноту, почувствовал.
«Ч-ш-ш, ч-ш-ш, ч-ш-ш», — устало заворковал он. Иссерли, наклонившись вперед, вглядывалась в почти подземную черноту. Ей было хорошо. Лесное подземелье оставалось, в конце концов, всего лишь иллюзией, не грозившей ей тошной клаустрофобией Новых Плантаций. Она знала, что преграда, которая не пропускает сюда льющийся сверху свет, образована не более чем невесомым пологом ветвей, за коим раскинулась утешительная вечность небес.
Еще несколько минут, и машина выехала из леса на пастбища, за которыми стоял Эддертон. Первым, что поприветствовало Иссерли в этой крошечной деревушке, была убогая стоянка жилых фургонов. Уличные фонари освещали здание давно упраздненной почтовой конторы и крытую соломой автобусную остановку. Все вокруг словно вымерло.
Иссерли щелкнула рычажком индикатора, хотя ни одной машины вокруг видно не было, и остановилась, выбрав для этого место, освещенное ярче всех прочих.
Сильными пальцами она легонько ткнула лесоруба в бок и сказала:
— Приехали.
Он дернулся и проснулся, глаза у него были дикими — как у человека, боящегося, что ему вот-вот заедут по голове каким-то тупым предметом.
— Ку-ку-куда? — тревожно спросил он.
— В Эддертон, — ответила Иссерли. — Вы же в него хотели попасть.
Он поморгал, изо всех сил стараясь поверить ей, затем, прищурясь, вгляделся вперед сквозь ветровое стекло и в сторону — сквозь пассажирское.
— Да что вы? — подивился он, начиная понемногу ориентироваться в наружном оазисе хорошо знакомой ему безжизненности. Ясно было, что ему пришлось признать: никакое другое место на это быть похожим не может.
— Черт, это ж… а я и не… — прохрипел он, улыбаясь смущенно, испуганно и самодовольно. — Видать, заснул, а?
— Похоже на то, — согласилась Иссерли.
