Может он помочь ей отвертеться?
Может она ему на что-нибудь сгодиться?
— Вы ведь у моря живете, я прав? — спросил он.
— Как вы догадались?
Вопрос Иссерли удивил: разговора с ним она пока не заводила, полагая, что ему требуется побольше времени, чтобы оценить ее тело.
— По запаху, — честно ответил он. — От вашей одежды морем пахнет. Дорнох-Ферт? Мари-Ферт?
Он попал в самую точку, и Иссерли это встревожило. Она ничего такого не ожидала: его прищур, походившая на гримасу полуулыбка вполне могли принадлежать какому-нибудь тупице. На рукаве его поношенной виниловой куртки сидело черное пятнышко машинного масла. Загорелое лицо покрывали бледные шрамики, придававшие ему сходство со стеной, с которой кто-то начал стирать рисунок, но до конца не стер.
Из двух его догадок Иссерли выбрала неправильную.
— Дорнох, — сказала она.
— Чего-то я вас там не видел, — сказал он.
— Я туда всего несколько дней назад перебралась, — сказала она.
Машина Иссерли уже нагнала вереницу других, проехавших мимо этого стопщика. Длинная цепочка габаритных огней тянулась, уходя вдаль. Вот и хорошо. Иссерли переключилась на первую передачу, машина сбросила скорость и теперь просто ползла.
— Работаете? — спросил он.
Мозг Иссерли уже заработал в полную силу, почти не отвлекаясь на шедшие по шоссе машины. Перед ней, решила она, человек, который, по-видимому, знает здесь людей всех мыслимых профессий — по крайней мере, тех, к которым он не относится с пренебрежением.
— Нет, — ответила она. — Я безработная.
— Чтобы получать пособие, нужно постоянное место жительства, — мгновенно сообщил он, снова попав в самую точку.
— Я предпочитаю обходиться без пособия, — сказала Иссерли, поняв наконец, что он за человек, и решив, что такой ответ должен ему понравиться.
— Значит, ищете работу?
— Да, — ответила она, снова сбрасывая скорость, чтобы пропустить вперед чистенькую белую малолитражку. — Правда, насчет образования у меня не густо. На этот счет я не сильна.
— Трубачей собирать не пробовали?
— Трубачей?
— Ну да. Это часть моего бизнеса. Люди вроде вас собирают их, а я продаю.
Иссерли на несколько секунд задумалась, пытаясь понять, достаточно ли у нее информации, чтобы продолжать разговор.
— А что такое трубачи? — наконец спросила она.
Он улыбнулся ей сквозь пелену облекавшего его парка.
— Да моллюски такие. Если задержитесь здесь, непременно их увидите. Вообще-то, у меня с собой есть один.
Он слегка скособочился, показав ей мясистую ягодицу, порылся в кармане брюк.
