Не плачьте. Поздно теперь плакать. Он, Коллега, сочувствует и все готов понять. Но отказывается понимать, как можно в собственный день рождения таким образом… И почти голяком на улицу… Воспаления легких вы, Галя, не боялись? Не плачьте, мы ведь тоже люди, у нас тоже нервы. Но вы сами создали ситуацию (я?!!), и теперь придется отвечать по закону. За все надо платить. За все в нашей жизни.
Го-го-го! Не верит он. Бездельник, в бабью водичку! Они сами себя убедят в чем угодно: и что раскаялись, и что больше не будут, и что даже не знали… Вон когда Фею в «Прибалтийской» на валюте взяли, она что накорябала? «Он давал мне немного денег, которые называл долларами»! Это Фея-то! Не стоит нас за дурачков держать!
Тот самыя! Тот самыя!
…Все мужики садисты! Им доставляет наслаждение уничтожать женщину! Отыгрываются!
И я уничтожена. Отыгрались. Я не могу им сказать, что рыхлый халдей (мерзавец!) скорее всего в одной шайке-лейке со вчерашними молодчиками, и ему перепадает от них, а вчера не получилось, он и мстит. Я не могу им сказать, что пьянь монголоидная хоть в кариатиду пальцем ткнет, если ему втолкуют: мол, она, она тебя обчистила, и мы ее заставим вернуть. Я не могу им сказать, что бугаям конечно нравится прикидываться Штирлицами, но по сути они с удовольствием исполняют роли мюллеров.
Кому из них я могу это сказать? И зачем?! Только еще больше раззадорю. Нет выхода! Никакого! Кто бы защитил! Кто хотя бы не нападал! Я и молчу.
Говорю:
– Позвонить можно?
Они от души веселятся:
– А ка-ак же! И позвонить, и постучать, и погудеть, и за веревочку дернуть! Го-го-го!
– Пожалуйста! – взмаливаюсь я. – Человеку! Я прошу, я просто прошу! Пожалуйста!
Киношно переглядываются, гримасничают: разрешим?
Ах вы мои великодушные! Зас-с-сранцы!
– Что за человек?
– Просто… человек, – теряюсь.
– Кто он? – вдалбливают мне, кретинке.
– Капитан… В милиции. В ОБХСС. Мыльников Виктор Николаевич. Год рождения – мой.
– Бэх? – становится им интересно.
– Нет… Он капитан…
– Вы же сами сказали: бэх.
– Я?..
– Бэх. ОБХСС. Сказали? – вдалбливают мне, кретинке.
– A-а… Сказала. Хоть горшком его назовите, только дайте позвонить! Пусть «бэх»…
Они опять затевают глубокомысленную возню с телефоном, с ЦАБом, с «201», «баржа»…
Да знаю я, знаю его телефон!
Вот и они хотят знать. Сами. И узнают. И набирают номер.
Мамочки-мамочки-мамочки! Только бы Вика был дома! Только бы он был! Вика-Викушка, будь! Я все прощу!
Есть!
– Виктор Николаевич? – струнным голосом осведомляется Начальник. -Мыльников? Момент! Сейчас с вами будут говорить. – И врет: – Предупреждаю, ваш разговор записывается на пленку. Вы готовы?
