Ярин поднялся с места, намереваясь уйти в другой вагон самостоятельно, пока его не выпнули, как эльфа.
– Куда пошел, сука? Мы еще не закончили! – Лершик схватил Ярина за руку, задерживая его.
От прикосновения грязной руки Ярина передернуло. Страх, гадливость, презрение – все те чувства, которые колыхались внутри него с момента появления троицы в вагоне – вскипели, наполняя Ярина пеной ярости, вытесняя разум. Лед, Удар, – успело прошептать его сознание. Всплывшие в голове варги будто придали ярости форму. Свободной рукой Ярин ударил по плечу Лершика, и… почувствовал прошедший через его тело, от темени по позвоночнику к кулаку, разряд силы – острой, обжигающе холодной. Не таким уж и сильным был удар, но Лершик отдернул руку, отшатнулся назад и вскрикнул. Его рука болталась плетью, и было видно, что двигать ей он больше не может.
На несколько мгновений воцарилась тишина. Потом тролль, выпучив глаза и раздув ноздри, поднялся на ноги:
– Ах ты су…
Еще разряд – и кулак Ярина угодил троллю между глаз. Тот не успел даже завопить: он кулем осел на скамейку и потерял сознание. Сидевший у окна гоблин нерешительно бегал глазами, глядя то на одного своего товарища, то на другого. Дружная команда распалась: у тролля тонкой струйкой текла слюна изо рта, а Лершик растирал и дергал свою руку. Оставшийся целым гоблин забормотал:
– Эээ, братишечка, ну ты чего, мы ж просто пошутили… Ха-ха, шуток не понимаешь?.. – гоблин выдавил из себя пару смешков.
Вид залебезившего перед лицом опасности гоблина был столь тошнотворен, что Ярин сквозь зубы выругался. Сила оставляла его: нужно было либо добивать, либо сваливать. Люди уже начали недовольно оборачиваться, ворча что-то вроде «устроил тут побоище, ишь, спортсмен», поэтому Ярин быстро проследовал в соседний вагон.
Там он вернул эльфу его игрушку и устало плюхнулся на скамейку, закрыв глаза. Ярость и страх отступили, он чувствовал себя каким-то… опустошенным. Что это было? Он смаковал послевкусие потока, что только что бежал по его венам – ледяного, колючего, но вместе с тем столь притягательного и сладкого, что его прохождение причиняло наслаждение почти экстатической силы. Что это была за сила? Орейлия никогда не рассказывала ни о чем подобном. Впрочем, конечно же, добрая женщина не могла знать всего. Она была мастерицей огня и пара, но, например, мало что смыслила в целительстве и алхимии, поэтому…
Внезапно Ярина прошиб холодный пот.
«Слова не могут коснуться реальности».
