Но зачем это Вороне? Хм… зачем… Да хотя бы для того, чтобы Сидор Захарович понял, что Александр Иванович свой человек… Стопроцентно советский…
«Стопроцентно»…
В течение всей своей жизни Ворона не был в глазах других таким «стопроцентным». А ведь именно потому, что ему постоянно не доверяли, он и скатился «в преисподнюю».
Скотник… Подумать только: бывший доктор, заведующий больницей стал скотником…
Надо кончать с этим… кончать…
Доярки разошлись по домам. Ворона повесил у дверей «летучую мышь» и приготовился слушать Кругляка, у которого, как видно, пробудился аппетит к разговору. (Слишком долго он не находил в «Луче» собеседников.)
Ночь была темная, хмурая. Когда вдали вспыхивали фары машины, у дороги на мгновение вырисовывались ненатурально зеленые кусты. Ворона мысленно переносился в другие края, туда, где в это время, как бездомный щенок, валялся в кустах его сын Константин.
Константин… Костя… сынок… единственный его сынок…
Может быть, его и в живых уже нет? Ворона старался не думать об этом. Почему-то он все-таки был уверен, что Костя переживет войну. Но где они встретятся? Там, на оккупированной территории, или здесь? Может быть, Костю, как некоторых других раненых партизан, вывезут когда-нибудь на самолете в советский тыл? Только бы ранение было не очень тяжелое…
А что, если война еще больше затянется? Американцы и англичане, как видно, не очень спешат на помощь Красной Армии. Может случиться, что Гитлеру удастся присоединить к Германии всю Украину… Тогда что?
«Тут надо еще помозговать, — решил Ворона, — кому из нас выгоднее поменять местожительство — мне или Косте…»
Такие мысли наполняли голову Вороны в то время, когда Кругляк опять устроил себе «перекур» на нейтральной территории — между конюшней и коровником. Ворона не подошел к нему, только проговорил равнодушным голосом:
— У тебя, оказывается, и своего табачку хватает?
— Хочешь?
— Обойдусь.
— А то попробуй моей махры.
— Обойдусь, говорю. И ты, пожалуйста, не ходи сюда с цигаркой. Заметит Сидор Захарович, так обоим влетит…
Должно быть, Кругляк понял, что Ворона вообще не возражает против общения, но не хочет, чтобы конюх курил возле коровника. На этот раз он затоптал свою цигарку раньше, чем полагалось; Ворона догадался, что Кругляку хочется продолжить разговор. И когда тот подошел, он уже без всякого опасения спросил:
— Так что ты хочешь, Кругляк? Может, думаешь, что я твой родич?
— Родич не родич, а одним духом мог напитаться.
