Решила спать — не вышло. Поняла, что если не буду держаться за что-нибудь устойчивое, то тряхнет так, что расшибу башку, а она и так болит. Надо было все-таки найти врача. Студенты же, погоревав немного, развеселились, стали петь и рассказывать анекдоты. Что ж, жизнь — как песня, работа — анекдот.
Кирилл решил, что самое устойчивое в этом постоянно меняющемся мире — это его плечо, и сел ближе. Но я предпочла ему Левушку. Он показался мне как-то глобальнее, выше и толще. Если что — падать на него не больно. Лёвушка моему соседству не обрадовался, но я сказала ему, что в следующем семестре у него зачет, и я нужна ему целой и живой, и он стал терпеть.
Лёвушку, вообще-то хотели отчислить. Но беда — для этого его надо было завалить на каком-нибудь предмете. Встал вопрос — кто из преподавателей должен это сделать. Все преподаватели враз испытали шок.
— Я не могу! — сразу сказала Марина Караваева. — Вы его видели, этого Лёвушку? Он нависает над тобой, мычит и раскачивается! А он если зашибёт ненароком? А если специально? У меня ребенок маленький!
— А у меня родители престарелые! Меня тоже бить нельзя! — добавил кто-то еще.
— А у меня муж больной!
— А я сам инвалид!
Все посмотрели на меня, а я сказала:
— Ну и что! А у меня кошка! И вообще я этого Лёвушку давно боюсь! Будете приставать — поставлю ему автоматы в первый же день учебного года!
От меня отстали, от Лёвушки тоже. Кажется, у него есть шанс стать лучшим студентом университета.
Вроде бы, я все-таки уснула под визг и перебранку студентов, возмущений Кирилла о том, что Лёвушка меня не удержит. Тот отвечал, что до зачёта мне ничто не грозит. Глаза открывать и спорить с парнями не хотелось. В голове что-то стучало, нос заложило, в ухе стреляло. Ясное дело, в таком состоянии думать хотелось только о науке.
— Приехали! — обрадовал нас водитель.
Ребята с воплями восторга — наконец доехали и остались живы — повыскакивали из автобуса, даже Полина умудрилась не упасть на выходе. То есть, она упала, но ее поймал Петюня, выругался и отпустил. Злата грациозно прыгнула на руки Кирилла. Я, закинув сумку на плечо, вылезла сама.
Лучше бы не вылезала.
Советской власти в этой деревне не было никогда. Про лампочку Ильича не слышал никто. Ни один человек здесь не знал значения слова «асфальт». Бурьян стоял выше повалившихся заборов вдоль единственной пародии на улицу. Из печных труб тихо поднимался дым.
Что я здесь делаю? Да еще в отпуск?! Ну ее, эту премию, не в деньгах счастье! Это народная мудрость, а народ врать не будет. Поеду-ка я обратно домой на этом же автобусе, вдруг он не развалится еще часа три.
