Крепостническая «литература жалобы» нещадно спекулировала на том, что в результате освобождения крестьян и последовавшего за ним социального расслоения деревни ухудшился жизненный уровень немалой части крестьянства, у иных вплоть до обнищания, что зачастую деревенская масса попадала во власть кулаков и кабатчиков, купцов и спекулянтов. Она, эта литература, упорно отстаивала тезис, что при прежних порядках лучше было не только помещику, но и мужику, и государству.
Демократическая литература не могла не ответить этой «литературе жалобы». Одним из таких ответов и явилась книга С. Н. Терпигорева «Потревоженные тени», сначала в виде отдельных очерков и рассказов напечатанная в основном в журнале «Исторический вестник», а также в журналах «Русское богатство» и «Новь».
Сергей Николаевич Терпигорев родился в 1841 году в семье тамбовских столбовых дворян, чей род восходил к XVI веку, ко временам Ивана Грозного, однако в веке XIX семья принадлежала к тому, что и в жизни и в литературе называлось «захудалыми родами». Средней руки помещики, родители будущего писателя были не совсем бедны и вовсе не богаты. Читатель терпигоревских произведений, в особенности цикла «Потревоженные тени», может хорошо представить себе материальную обстановку, в которой протекали детство и отрочество Терппгорева.
Важнее, одпако, была нравственная атмосфера семьи, те добросердечие и понимание, та гуманность, которая пронизывала отношения родителей и детей, родителей и их многочисленных родственников, родителей и дворовых людей, а также остальных крестьян, принадлежащих отцу и матери подрастающего мальчика. Гуманность естественная, ненарочитая, в основе которой лежали, с одной стороны, врожденная доброта, а с другой, благоприобретенное сознание людского равенства, ненормальности, а следовательно, и непрочности существующего порядка, при котором человек владеет человеком. Конечно, никто этих убеждений перед мальчиком не демонстрировал и не развивал, просто ими, этими убеждениями, было пропитано поведение старших, их поступки, их, как уже было сказано, отношение к окружающим. Так что и к мальчику, отроку, юноше Сереже Терпигореву эти убеждения переходили не в виде четко изложенных и заученных заповедей, а как бы естественно переливались в него, в его поступки и слова: именно так, а не иначе было принято в доме, именно так надо было вести себя, а по-другому — нехорошо, неудобно, стыдно, безнравственно. Эта домашняя этическая академия сформировала многие определяющие черты в личности и творчестве писателя.
