— И как это можно одновременно смотреть себе под ноги и уворачиваться от веток? — Я интенсивно махала руками, выбираясь из прутьев кровавого кустарника. Все-таки противно было прикасаться к этим не обычным листьям, и даже немного страшно. Будто провести рукой по телу, лишенному кожи.
К моей радости, скоро красные заросли кончились, уступив место более редкому подлеску с фиолетовыми листьями. Они тоже немного светились, но прожилки у них были бледно-зеленые, и выглядело это даже красиво. Да и польза от их свечения была не маленькая. Кроны деревьев смыкались так плотно, что, сколько не всматривайся, все равно не удастся заметить даже кусочек неба. Через такой свод едва ли пробился бы солнечный свет, или что тут у них вместо солнца. Так что естественное свечение леса помогало мне хоть что-то разглядеть вокруг.
Кланки уверенно продвигался вперед, будто проходил здесь каждый день. Ни одна веточка не хрустнула у него под ногой, ни один куст не зацепил его веткой. Рядом с ним я чувствовала себя слоном. Оказывается это очень тяжело, бесшумно ходить по лесу. Когда вокруг не шумят автомобили, не разговаривают люди, не играет в кафе музыка, осознаешь, что мир полон своих звуков, а я совершенно чуждый этому миру элемент. Мелодичное пение птиц и ласковый шепот листвы совершенно не гармонируют с моим топотом, пыхтением, и восклицаниями при спотыкании на очередной кочке.
Кланки, даже не замечал меня, не делал никаких замечаний, не укорял за то, что пробралась за ним и теперь вынужденно замедляю его. Он вообще не разговаривал со мной. Все мои попытки завести беседу оканчивались ничем. Но это и к лучшему для меня. Я итак еле переводила дыхание, а если пришлось бы еще и разговаривать, то явно бы задохнулась. Не понятно, то ли Кланки из-за своей выносливости держал такой темп, толи спешил куда-то. Я едва поспевала, но помедлить мне не позволяла моя гордость. Это я, значит, слишком жирная. Ха! Да у меня были самые лучшие показатели по всем спортивным нормативам. И не только среди сверстников! Хотя еще немного подобной пробежки по пересеченной местности и придется просить пощады.
Видимо Кланки сам догадался, что если выжмет из меня все соки, то ему придется тащить мое бренное тело на себе, и объявил привал. Мы как раз вышли на уютную полянку на берегу не большего ручейка. Я сразу бросилась к нему и начала жадно пить прохладную воду. В жизни я еще так не хотела пить. Да и вода была просто великолепна, даже ни в какое сравнение не идет с бутылочной водой «из кристально-чистого источника» или «скважины юрского периода».
