Было только половина двенадцатого ночи, когда я остановил «кертис» у главного входа на стадион. Толпа зевак уже распалась на отдельные кучки. Двое полицейских стояли у ворот, третий прогуливался вдоль ограды. Я отдал Лиле ключ от машины, и мы направились к воротам. Вдруг Лила схватила меня за руку, вскрикнула и рванулась вперёд. Я сделал ещё шаг и замер. В воротах появился Билл Мойз, сопровождаемый тремя сыщиками. Лила бросилась к нему. Изумленные сыщики попытались остановить её. К нам заспешили полицейские.
Я собирался доставить Лилу к Вульфу или, на худой конец, к Хеннесси, но мне не хотелось отрывать её от Билла. Пускаться в пространные объяснения с полицейскими у меня не было ни малейшего желания, поэтому я пошёл в клуб.
Услышав в вестибюле голоса, в том числе голос Хеннесси, я спрятался за колонну. Стеббинс, конечно, уже успел сообщить ему о моем звонке, и Хеннесси наверняка обрушил бы на меня град вопросов. Я не стал выглядывать из-за колонны, но, судя по звуку шагов, с ним было ещё человека три-четыре. Как только голоса стихли, я двинулся дальше. Я не знал, как развивались события в те два часа, пока меня не было. Вульф мог уехать домой. Действующие лица могли разойтись.
Но никто, как выяснилось, не разошелся. Вульф по-прежнему сидел на кожаном диване. Чизхольм стоял рядом. Когда я вошёл, они повернулись ко мне.
— Тебя разыскивает полиция, — холодно сказал Вульф.
— Угу. — Мне было все равно. — Только что я едва избежал встречи с Хеннесси.
— Зачем ты поехал в аптеку?
Я удивлённо поднял брови.
— О, вы уже в курсе?
— Да. Мистер Хеннесси был столь любезен, что сообщил мне о твоих похождениях. — В его голосе звучала обида. — С каких это пор я должен узнавать о твоих действиях из уст полиции?
— У меня не было возможности позвонить. — Я взглянул на Чизхольма. — Извините, но мне хотелось бы поговорить с мистером Вульфом наедине.
— Бросьте ломать комедию, чёрт возьми! — зарычал Чизхольм. Галстук его был измят, глаза налились кровью.
— Нет, — сказал Вульф. — Пусть говорит. Но покороче.
Я повиновался. Я мог бы передать все разговоры почти дословно, но, поскольку мне велели не растекаться, упомянул лишь о наиболее важном. Когда я кончил, заговорил Вульф:
— Однако остается неизвестным, замешан здесь Гейл или нет. Ведь, потерпев неудачу с Мойзом, он мог отказаться от своих планов.
