Помимо этого я ничего не знал о работавших здесь людях.
Неожиданно передо мной возникла Жанет. Она вышла из-за перегородки, и не одна. Её сопровождал широкоплечий седой тип с серыми глазами, у которого изо рта торчала незажженная сигара. Он окинул взглядом всю парикмахерскую и, поскольку начал с дальнего конца, то закончил мною. И вытаращил глаза.
— Вы! Каким образом?
Я тоже на секунду удивился, увидев самого инспектора Кремера, главу манхэттенского отдела особо тяжких преступлений, здесь, в парикмахерской. Но даже инспектору нравится, когда о нём хорошо отзываются рядовые работники, а на этот раз дело шло об убийстве не простого гражданина, а одного из сотрудников. Все полицейские силы оценят, если он собственными руками поймает убийцу.
Кроме того, должен признать, Кремер хороший полицейский.
— Жду, когда меня побреют, — ответил я. — Я здесь постоянный клиент. Спросите у Пэрли.
Подошёл Пэрли и подтвердил мои слова, но инспектор предпочёл лично осведомиться у Эда. Потом он отвёл в сторону Пэрли, они о чем-то потолковали, после чего Кремер вызвал Филиппа и повёл его за перегородку.
Жанет села рядом со мной. В профиль она выглядела даже лучше с её милым подбородком, прямым носиком и длинными ресницами. Я чувствовал себя в долгу перед ней за то удовольствие, которое она доставляла мне своим видом. Сидя в кресле у Эда, я частенько любовался, как она склоняется над руками клиентки.
— А я-то думал, куда вы пропали, — заметил я.
Она повернулась ко мне. Морщин у неё ещё не было, но и девочкой её нельзя было назвать. А в этот день особенно. Я подумал, что впервые вижу, как у неё напряжены буквально все мышцы.
— Вы что-то сказали?
— Ничего существенного. Мое имя Гудвин. Арчи Гудвин. Зовите меня просто Арчи.
— Знаю, вы детектив. Скажите, как мне не допустить появления моих фотографий в газетах?
— Никак, если их уже сделали. Вас фотографировали?
— По-моему, да. Господи, лучше бы мне умереть!
— Что вы, как можно?!
Я сказал это негромко, но с чувством.
— А чего радоваться?.. Мне жизнь не мила. Мои родные в Мичигане воображают, что я актриса или манекенщица. Я писала об этом туманно. А тут… О, господи!
Подбородок у неё задрожал, но она сумела взять себя в руки.
— Работа есть работа, — философски заметил я. — Мои родители хотели, чтобы я стал ректором колледжа, я же мечтал стать знаменитым футболистом. Посмотрите на меня!.. Во всяком случае, если вашу фотографию опубликуют и вы будете узнаваемы, никто заранее не скажет, к чему это приведёт.
