Женщина тщательно стирала серебристую краску с лица… Как все-таки это серебро неузнаваемо изменило ее черты… А еще приклеенные огромные ресницы, увеличенный клоунский рот, парик, измененный голос…
Она не боялась, что Тарханов ее узнает… У него тысячи знакомых женщин, он пьян в стельку… А она для него лишь знакомая знакомых, которую он видел, ну, может быть, раза два, да и то в шумных подвыпивших компаниях, где, конечно, трудно запомнить всех.
— Привет! — Она кивнула своему отражению в зеркале, когда сквозь косметическое молочко, растворявшее грим, который она торопливо убирала с лица ватным тампоном, стали проступать ее собственные, узнаваемые черты лица.
— Вот и снова ты…
Она промокнула лицо салфеткой:
— Если не ты, то кто бы это сделал?
В Шереметьеве Марину Вячеславовну и Аню встречала Рита. На своей синей «семерке».
— Ну как отдохнули?
— Замечательно.
Марина Вячеславовна, загорелая, оживленная, красивая, ничего не помнящая о том, что случилось с ней накануне, смеялась, рассказывала об острове, о смешных попутчиках в самолете…
Аня тоже поддалась этому настроению… В конце-то концов, если без подробностей, они действительно замечательно отдохнули.
Сначала они отвезли Марину в Стародубское. А потом Рита подбросила Анну в Теплый Стан…
— Ну как отдохнули? — повторила она свой вопрос, когда они остались в машине одни. По всей видимости, Маринина версия счастливого отдыха не показалась ей исчерпывающей. По всей видимости, она знала свою закадычную подругу намного лучше, чем Анна.
Некоторое время Аня, задумавшись, молчала.
— Мне надо с вами поговорить, — наконец произнесла она.
От этого разговора у Ани осталось странное чувство… В общем-то, они вначале просто обсуждали Волкову… Аня рассказала о ее обмороке, тяжелом беспамятстве на острове… Хотела посоветоваться: не надо ли показать Марину Вячеславовну врачам…
— Вы ее, Аня, плохо знаете… — оборвала ее Рита, — а я хорошо. Если хотите что-то предпринять, вам надо советоваться со мной.
И Рита стала обижаться, что ее не взяли на остров… «Она и в Голландию меня не брала, и в Швейцарию… Хотя что ей стоит… И вот опять: как отдыхать — так без меня… А я бы уж за ней приглядела…»
По сути, Рита предложила Светловой что-то вроде союза. Или даже сговора…
Вот только Светловой не понравились интонации: сквозь обычную мягкость вдруг проступил жесткий, почти диктаторский тон…
Аня же не любила, когда ей диктовали. И отказалась.
И потом, с чего вдруг она станет докладывать Рите о том, что происходит с Волковой: ее нанимали учить английскому, а не докладывать…
