— Может, и даст.
Годвину было очень обидно. Он так хотел уехать из родного города, подышать другим воздухом. В Кингсбриджском колледже придется подчиняться все той же монастырской дисциплине, но все-таки он будет подальше от дяди и матери, а эта перспектива весьма заманчива. Монах решил не сдаваться:
— Мама очень огорчится, если я не поеду.
Антоний смутился. Он не хотел навлекать на себя гнев грозной сестры.
— Тогда пусть молится, чтобы нашлись деньги.
— Может, мне удастся их найти.
— И как же ты намерен искать средства?
Молодой человек судорожно подыскивал ответ, и вдруг его озарило.
— Я могу взять пример с вас и попросить мать Сесилию.
Вполне реальная возможность. Годвин не любил Сесилию, робея перед ней так же, как перед Петрониллой, однако на настоятельницу сильно действовали его любезность и обаяние. Может, удастся убедить ее дать деньги на обучение подающего надежды молодого монаха. Антоний растерялся. Годвин видел, как дядя ищет повод отказать. Но аббат уже заявил, что все упирается в деньги, и теперь ему сложно взять свои слова назад.
Пока глава братии раздумывал, что ответить, вошла Сесилия. На ней был тяжелый плащ из добротного сукна, ее единственная роскошь — настоятельница всегда мерзла. Поздоровавшись с аббатом, заметила Годвину:
— Твоей тетке Розе очень плохо. — У монахини был мелодичный ясный голос. — Она может не дожить до утра.
— Да пребудет с ней Господь. — Годвина кольнула жалость. В семье, где все только и делали, что командовали, Роза единственная слушалась. Этот цветок казался тем более хрупким, что его окружали колючки ежевики. — Какой удар. Что будет с моими двоюродными сестрами, Алисой и Керис!
— По счастью, у них есть твоя мать, она их утешит.
— Конечно. — Умение утешать не самая сильная сторона Петрониллы, подумал Годвин. Куда лучше она умеет подпереть человека, чтобы он не рухнул на спину. Но молодой монах не поправил Сесилию, а вместо этого налил ей бокал сидра. — Вам не холодно, мать-настоятельница?
— Прохладно, — без обиняков ответила та.
— Я подкину дров.
— Мой племянник Годвин так внимателен, поскольку хочет попросить у вас денег на Оксфорд, — съязвил Антоний.
Годвин в бешенстве посмотрел на родственника. Он уже приготовил осторожную речь и опять выжидал момент, а дядя ляпнул как нельзя грубее.
— Вряд ли мы сможем оплатить учебу еще двоим, — ответила Сесилия.
Теперь настала очередь удивиться Антонию:
— Кто-то еще просил у вас денег на Оксфорд?
— Наверно, мне не стоит говорить. Не хочу, чтобы у кого-то возникли неприятности.
