Внезапно шалунье пришло в голову, что ее в любом случае будут подозревать в том, что она открывала сундук. А потому не лучше ли ей и впрямь открыть его? Ах, глупая проказница Пандора, ты должна была думать только о том, чтобы поступать хорошо и не делать дурного, а не о том, что скажет или чему поверит Эпиметей. Может быть, она так и сделала бы, если бы существо на крышке сундука не смотрело на нее таким завораживающим взглядом. Кроме того, ей опять послышался тихий шепот внутри сундука, на этот раз гораздо явственнее, чем раньше. Она не могла сказать, была ли то игра воображения или она действительно что-то слышала, а может, ее собственное любопытство нашептывало ей:
– Выпусти нас скорее, милая Пандора, выпусти нас! Мы будем тебе славными товарищами в играх, только выпусти нас!
«Кто бы это мог быть? – подумала Пандора. – Значит, в сундуке сидит кто-то живой! Наверное, так!
Я взгляну туда один раз, только один разочек, а потом снова захлопну крышку! Что тут дурного, если я взгляну один раз?»
Однако нам пора посмотреть, что делает Эпиметей.
В первый раз с тех пор, как Пандора поселилась в его доме, Эпиметей решил поискать развлечений один, без своей маленькой подруги. Но он не получил от этого ни малейшего удовольствия. Он не нашел ни сладкого винограда, ни спелых смокв (если у Эпиметея и был недостаток, так это его страсть к смоквам): те, что попадались ему, перезрели и были страшно приторны. И в сердце у него не было той радости, которая так часто заставляла его раньше заливаться звонким смехом. Он казался таким встревоженным, что никто из товарищей не мог понять, что с ним происходит. Впрочем, он и сам не понимал это, как и остальные. Вы, конечно, помните, что в то время счастье было уделом всех живых: мир еще не познал другого состояния. Никто из детей, посланных на землю веселиться, никогда не знал ни болезней, ни горестей.
Сообразив, наконец, что он только мешает общему веселью, Эпиметей решил возвратиться к Пандоре, настроение которой как нельзя лучше соответствовало его собственному. Желая сделать подруге приятное, он нарвал цветов и сплел венок, который собирался надеть ей на голову. Розы, лилии, померанцы и другие цветы были очень красивы и еще долго сохраняли нежный аромат, а сам венок был сплетен так искусно, что большего нельзя было и ожидать от мальчика. Пальцы девочек всегда казались мне более проворными в этом деле, хотя в то время мальчики умели плести венки гораздо лучше, чем теперь.
