Понятно, что без денег. Платьишко дешёвенькое, с голографическими облачками, а сумочки вовсе нет. Ни одна уважающая себя девица так не оденется — разве только модифицированные работяги с конвейерной линии или из быстрожорки.
И ревёт. Слёзы с горошину — никогда я не видал наяву, как живые плачут. Только в анимации. Восхитительное зрелище.
— Ты откуда такая взялась? — говорю.
А она брыкается:
— Пусти — и бежим, пожалуйста, бежим!
Тем временем из чёрного хода выруливает пара боевых генмодификатов. Не знал, что у мадам такие есть — впечатляющая публика, чистые гориллы. Но увидали меня и убавили прыти.
— Нечего суетиться под клиентом, — говорю. — Пусть мадам мне счёт пришлёт. За ресницы.
Один мне:
— Слышь, киборг, она договор собиралась подписать.
— Собиралась, но не подписала? — спрашиваю. — Ну и до свидания. Как в старину говорили, прощайте, и бог вам свидетель.
Они всё поняли даже без драки. Потоптались на месте — и пошли мадам докладывать.
А я поставил девушку на асфальт.
И она посмотрела на меня, наморщив нос. Очень выразительная мимика, отличный интерфейс. А вот скульпт лица мог бы быть и правильнее, вообще говоря.
— Самый богатый, что ли? — спрашивает. — Я бы без твоих подачек обошлась. И без твоей помощи. Я и с пятого этажа прыгала — протезы пружинят, биопластовый стандарт.
— Прости, — говорю. — Не знал, что это у тебя вроде хобби, паркур, или как оно называется — когда с высоты сигают для собственной радости. Только имей в виду, что быки мадам тебе всё равно бы ноги выдернули, хоть биопластовые, хоть какие. Нечего ресницы в долг апгрейдить — да и апгрейд какой‑то глупый.
— Заткнись, киборг, — говорит, — не твоего ума дело.
Но не зло, а очень огорчённо.
— Лучше бы ноги поменяла, если на то пошло, — говорю. — Свои‑то куда дела? Загнала, что ли?
— Своих, — говорит, — у меня и не было никогда. Без ног родилась — зато естественные роды, мамулина гордость.
— Ничего себе, — удивляюсь. — Мать у тебя есть… Богатая, небось… а ты бегаешь на палочках эконом-класса, да ещё и с сутенёршей связалась.
Смахнула слёзы с шикарных ресниц.
— Богатая, — фыркает. — Как же. В нашем городишке, конечно, богатым считается любой, кто может себе позволить отдельную жилую капсулу в двадцать квадратных метров, но здесь, конечно, не считается такое богатство. И это, чтоб ты знал, если тебе вдруг интересно, мамуля меня свела с мадам Фряк.
Я пару раз рот вхолостую открыл-закрыл.
