Когда Карличек наконец-то привел Фидлера в ателье, я спросил последнего:
— Вы не обратили внимания, этот летний костюм вашего сына был дома сегодня утром?
— Сегодня утром? Не знаю, — все еще сильно взволнованный, отвечал Фидлер. — Но во вторник он был дома наверняка… Мне в тот день как раз позвонили, чтоб я немедленно приехал на дачу с ключами. Ключей у меня было два комплекта, один запасной… но потом Арнольд взял оба. Поэтому во вторник я стал искать этот запасной комплект, искал в шкафу, по карманам — в его новой куртке тоже. И не нашел… Да и к чему ключи, когда замок все равно сорван…
— Ну, кое для чего они обязательно нужны, — похлопал его Скала по круглой спине. — Да вы об этом не думайте. И пора успокоиться: вам ведь уже не нужно бояться за сына.
— Это так, а я все-таки боюсь! — Фидлер высоко вскинул брови. — Во всем этом есть что-то недоброе… Я чего-то опасаюсь, будто должно случиться нечто ужасное…
Если Арнольд Фидлер шел из своего убежища мимо ресторана «У королей» и если эти две точки соединить одной линией с третьей — ателье, — то где-то поблизости от этой линии должно находиться место, где он мог укрыться, переодеться и оставить рюкзак. Конечно, линия получилась бы довольно извилистой.
— Как же вы не догнали сына? — обратился я к Фидлеру. — Он-то шел, а вы ведь бежали!
— Он, наверное, и сам побежал, едва заметил меня в окне. Бегущий молодой человек не так бросается в глаза, и он мог за короткое время убежать далеко…
— Вы уверены, что он вас заметил?
— Да. Он оглянулся на меня до того, как вскочить в трамвай… в одиннадцатый. То есть я-то думал, что это одиннадцатый. Легко ошибиться, когда знаешь, что одиннадцатый там проходит, и не посмотришь внимательнее… А может быть…
— Это уже неважно, пан Фидлер, — невежливо перебил его Карличек. — Он, видно, за углом соскочил с подножки, а вы заставили себя и нас гнаться до самой площади Штроссмайера. По этой причине ваш сын снова преспокойно скрылся. Есть у вас там родственники?
— Где? — не понял Фидлер.
— На площади Штроссмайера.
— Нет… нету.
— Вот видите, — Карличек кивнул со странным удовлетворением. — Тогда что ему там было делать? Там было дело только у вас.
— Не было у меня там никакого дела!
— Было, было. Вы искали сына.
— Да его же там не было!
— Вот именно.
Бедржих Фидлер повернул ко мне испуганное лицо.
— Пан Фидлер, — сказал я, — в одном вы можете быть уверены: сына вашего мы рано или поздно найдем, если он, конечно, сам прежде не объявится. Но теперь, право же, беспокоиться нечего. Если ваш сын занимается каким-нибудь предосудительным делом, то наказание понесет вместе с ним и тот, кто об этом знает, но молчит, хотя бы и родной его отец.
