Цель важнее всего. Мурген сам учил меня этому.
— Дрема права, — сказала Сари. — Зацепите его чем-нибудь, чтобы он не мог сам исчезнуть отсюда. Тогда я схвачу его за нос и хорошенько встряхну. Может, таким образом мне и удастся безраздельно завладеть его вниманием.
Настроение у нее, казалось, неожиданно улучшилось, как будто прямой контакт с мужем открывал перед ней совершенно новые перспективы, за которыми маячила утерянная было надежда.
Она готова была пойти на открытую конфронтацию с Мургеном. И даже втянуть в нее Тобо, на своей стороне, конечно.
Не исключено, что ей действительно удастся восстановить нарушенные связи Мургена с внешним миром.
Я повернулась к остальным.
— Этим утром я обнаружила еще один миф, в котором фигурирует Кина. В нем рассказывается, что ее отец вовсе не погрузил ее в сон. Она умерла. Тогда ее муж так огорчился…
— Муж? — проскрипел Гоблин. — Что за муж?
— Не знаю, Гоблин. В этой книге часто не называется имен. Она была написана для людей, которые выросли в атмосфере религии Гунни. Авторы уверены, что всякий, читающий ее, понимает, о ком идет речь. Когда Кина умерла, ее муж настолько опечалился, что схватил труп и принялся с ним танцевать. Точно так, как, по рассказам Мургена, она это делала в его видениях. Несчастный так разошелся, что другие боги испугались, как бы он не разрушил мир. Тогда отец швырнул в нее заколдованный нож, который разрезал Кину на пятьдесят кусков. И каждое место, куда упал один из них, стало святым для тех, кто ей поклоняется. Читая между строк, я предположила бы, что Хатовар — это место, где ударилась о землю ее голова.
— Значит, Одноглазый был прав, когда удалился в пустыню.
Одноглазый вытаращил глаза. Гоблин говорит о нем добрые слова?
— Черта с два. Мною просто овладел юношеский страх. Я преодолел его и снова стал разумным человеком.
— Это что-то новое, — заявила я. — Разумный Одноглазый.
— Почему бы и нет? Только не всегда. Во время катастроф и бедствий — может быть, — сказал Гоблин.
— Я не въехал в эту историю про Кину, — сообщил Одноглазый. — Если она давным-давно умерла, то как ей удалось доставить нам столько неприятностей за последние двадцать или тридцать лет?
— Это религия, дубина, — проворчал Гоблин. — В ней и не должно быть смысла.
— Кина — богиня, — сказала я. — По моему мнению, боги полностью никогда не умирают. Не знаю, Одноглазый. Я просто рассказываю то, о чем читала. Вспомни, Гунни не верят, что люди умирают на самом деле. Их души продолжают жить.
